Питерсон приложил ладони к ушам. С носа у него падали дождевые капли. Он подозвал меня жестом – шум волн заглушил бы голос. Мы опять сели в машину. До Лендс-Энда, до Даусона и славного судна под названием «Лир» нам оставалось еще миль сорок.

Однообразно мелькали намокшие указатели: замок Дойден, мыс Пентайр, Уэйдбридж, Тревос-Хед. От многочасовой езды у меня разболелась спина.

В Ньюки мы быстро миновали ряд гостиниц, темными глыбами нависших над мокрыми, серыми пляжами. Машину вел я, а Питерсон дремал. Здесь, вдоль берега, ветер дул сильнее. За сплошной завесой дождя все казалось расплывчатым, неясным. Крупные капли с силой ударялись о ветровое стекло и превращались в ничто. Без устали трещал радиоприемник.

Узкие улочки Сент-Айвса были почти пустынны, лишь какой-то пьяный мужчина в берете и толстом свитере стоял на углу, уставившись на дорогу и почесывая бороду.

На спуске к Лендс-Энду при тусклом свете угасавшего дня взору открывался лишенный растительности суровый гранитный массив цвета штыковой стали, похожий на обнаженный каменный кулак, которым суша грозила морю. Гурнадс-Хед, Пост-Пендин, мыс Корнуэлл, Сент-Джаст… слева – Пензанс, оттесняющий нас к океанскому берегу со множеством бухточек, заливчиков и фиордов, врезающихся глубоко в скалы, выгрызенных океаном в теле материка.

Но вот и Лендс-Энд. За ним – ничего, и если, случись, откажут тормоза, можно рухнуть с утеса в пучину моря.

Питерсон с опаской глянул вниз из-под налитых сном век:

– Бог мой. Конец света. – И зевнул.

Впереди, на краю обрыва, одиноко лепилась придорожная гостиница, точно отверженный, которого навечно изгнали из общества. Завывал свирепый штормовой ветер. Кружились и отвесно падали в пустоту чайки, исчезая в тумане, словно бледные призраки…

В камине ревел огонь. Моложавая женщина принесла нам коньяк, пирожные и кофе. В горле у меня саднило, коньяк обжег его и огнем опалил желудок.

– Мне кажется, Купер, мне в самом деле кажется… – Питерсон нахмурился. – Боюсь, у меня температура. Какой-то ненормальный считает, что он может перевезти нас на остров на катере в такой чертовский ураган. Мы отправились в какую-то дыру под названием остров Кэт – ну прямо как в дешевом детективе. Да там просто ничего нет и быть не может!

Женщина появилась снова, подбросила дров в камин.

– Очень ветрено сегодня, – спокойно заметила она. – Вы у нас заночуете?

– Нет. Нам еще предстоит ехать вон туда, – указал я в сторону побережья.

– На острова Силли? – удивилась она. – Стоит ли в такую ночь?

– Нет, не на Силли. На остров Кэт. Знаете такое место?

– Значит, мистер Даусон приедет за вами?.. Что ж, он моряк лихой, как говорит мой отец. Да и «Лир» отличный катер. – Она улыбнулась. – Летом они иногда ужинают у нас. Даусон – тот охоч до девиц. Много их тут приезжает посмотреть на морские волны в Ньюки и Сент-Айвс.

Питерсон попытался подавить зевок, но безрезультатно.

– А Стейнз тоже силен по дамской части?

– Скажете тоже, конечно нет. Девицам он без пользы, уж это точно.

– Почему так?

– Узнаете сами. Вы ведь к нему едете? – Она несколько раз энергично ткнула кочергой в огонь, потом взяла поднос. – Желаю хорошо доехать. – И, сдержанно улыбнувшись, вышла.

Мы спрятались от дождя и ветра в будочке на краю деревянного причала, маслянисто-скользкого от сырости. Питерсон проклинал все на свете.

Но вот сквозь дождь и туман показался колеблющийся, расплывчатый огонек, подобный крошечной холодной луне. За непрерывным грохотом могучих волн послышалось тарахтение мотора. «Лир» уверенно ткнулся в бревна причала. Очень крупный, исключительно проворный, несмотря на свой рост, человек в черном непромокаемом плаще начал швартовать катер к свае толстым канатом. Раскачиваясь, поскрипывал фонарь, висевший на крюке над нашими головами. Но вот человек спрыгнул на причал и, пригибаясь под потоком хлеставшего дождя, зашагал к будочке.

– Купер? – прокричал он, перекрывая свист ветра.

Я кивнул.

Ворот черного свитера закрывал подбородок мужчины, клеенчатая шляпа была натянута на самый лоб. От него пахло машинным маслом и морем.

– Ну, в таком случае прошу на борт, – сказал он добродушно. – Только не свалитесь в воду. – Он помог нам взобраться по скользкому трапу.

Канат натянулся. «Лир», катер футов тридцати пяти длиной, с просторной каютой, весь дрожал. Питерсон поднялся следом за мной, и, пока Даусон отдавал швартовы, мы спустились по лесенке в каюту.

Войдя в теплое помещение, Даусон сбросил дождевик, снял шляпу и повесил их на крючок. Каюта блистала чистотой, надраенной медью и лакированным деревом, хотя катер был далеко не новый. Иллюминаторы были покрыты мелкими, как бисер, дождевыми каплями.

– Скверная ночь, – заметил Питерсон.

– Ничего, мы привыкли, – отозвался Даусон. Рот у него был перекошен, нос приплюснут, лохматые брови спутаны, лицо покрыто темным загаром. – Ну-ка глотните коньячку, это пойдет вам на пользу. – Он плеснул из фляги в кофейные кружки, потом передвинул рычаг, и двигатель зарокотал, застучал где-то под нами.

– И все равно, я считаю, паршивая ночь, – пробурчал Питерсон.

– Что верно, то верно, мотает здорово, но для «Лира» все нипочем, пройдет как нож по маслу. Теперь держитесь. Выходим в море…

Волны обрушивались на катер со всех сторон, пенились на стекле рубки, точно змеи, свивались в клубок и сползали обратно в море. Питерсон как куль плюхнулся на скамейку, сжимая в руках кружку с коньяком. Его лицо быстро бледнело.

– Сколько нам плыть до острова?

– Около часа. Чуть больше, чуть меньше, – ответил Даусон, неотрывно глядя вперед. – Это недалеко, но идти придется медленно, все время против волны.

Я сделал глоток коньяку:

– Вы давно служите у сэра Айвора?

– Давайте посчитаем. Я встретился с полковником в сорок втором. Он тогда вернулся из Африки, работал в контрразведке генштаба, и меня временно откомандировали к нему для спецзаданий. – Он глянул в мою сторону, осушил свою кружку. – С тех пор я при нем, так уж вышло. – Спустя некоторое время он добавил: – Вы не беспокойтесь, «Лир» – катер что надо. Вроде старого пирата. В прошлом на этом побережье укрывалось столько пиратов, сколько ни в одном другом месте мира.

– А вы, случайно, не пират? – спросил Питерсон.

– Нет, не пират.

– Слава Иисусу, – пробормотал Питерсон, – хвала тебе, Господи, за мелкие радости.

– Однако в былые времена мы выходили на «Лире» для охоты за подлодками. Оснастили его и рыскали по Ла-Маншу в погоне за этими сволочами. Отличное было развлечение.

– Нашли хоть одну?

– А как же, целых две! Обе были повреждены и потому не могли погрузиться. Мы наткнулись на них в тумане.