"Получи, сволочь!" — палец жмет на гашетку, и через пару секунд сверкающие пунктиры очередей перечеркивают желто-белый контур врага. "Первый готов! Отвертелась "вертушка"! Следующий!". Однако новых целей не видно. "Разворотом вверх, и опять через башню? Черт, против солнца идти придется".

Огненно-красный шар слепит глаза, но в последнюю секунду лейтенант всё же успевает разглядеть на крыше какого-то человека, машущего флагом. "Свои? Сейчас разберемся". Снова разворот, теперь виражом. "Да, это наши. Майор… Что он хочет?.. Назад, на аэродром?.. Но ведь…". Ручку — слегка на себя, автомат — на третью отметку. Стрелка высотомера плавно накручивает обороты. Сто пятьдесят, сто восемьдесят, двести десять… четыреста двадцать. "Черт, он же сам команду давал ссадить всё, что летает. Все главари, какие есть, по воздуху смываться должны. Или… обстоятельства изменились?".

Сумбурные мысли лейтенанта прерывает знакомый голос в наушниках:

— Пятый, пятый. Атака базы, атака ба… тый… дение… базу…, - голос девушки глохнет, становясь едва различимым в сплошном треске помех. Летчик молчит, но решение уже принято. Где-то в паре километров прямо по курсу безнаказанно уходит на север большой вражеский вертолет — так, кажется, называл майор эту летающую машину со сверкающим диском-пропеллером над фюзеляжем. Его следует уничтожить, но… решение уже принято.

Як сваливается в скольжение, в рамке прицела мелькает солнце. Но лишь на мгновение — оно сегодня не противник. Противник южнее, там, где его быть не должно.

Летчик спокоен. Ему хочется рычать от ярости, но он спокоен. Высота — триста пятьдесят, скорость — четыреста семьдесят, удаление — двадцать пять. И заходить на цель надо с запада, от солнца. "Жаль, это еще полторы минуты по времени". А времени, как всегда, не хватает. Но всё равно, заходить надо с запада. И ошибиться нельзя, поэтому — только с запада. "Спокойно, спокойно, спокойно…Цель? Есть цель. Работаю".

* * *

— Антон, как там?

— Да нормально всё, ничего с твоим лейтенантом не сделается… Ай, больно же!

— Зато доходчиво, — отложив свернутую в тугой жгут тряпку, Ольга переключила внимание на экран монитора. Почесывающий ухо Антон опасливо отодвинулся подальше от сестры. Недовольно бурча, он вновь нацепил на голову свалившуюся гарнитуру. Точно такая же имелась и у Ольги. Вообще говоря, довольно странно смотрелись вместе небольшие, соединенные тонкой дужкой наушники с вынесенным вперед микрофоном и громоздкая коробка ламповой радиостанции, к которой была подключена гарнитура. Да еще допотопный монитор, отсвечивающий черно-белой временами расплывающейся картинкой с широкоугольной телекамеры. Венчал всю эту техническую мешанину разных эпох самодельный ключ для морзянки. А стоило лишь скосить глаза и посмотреть на брата, так и совсем интересно становилось. У того имелся военного образца ноут, на который шел сигнал от размещенного на крыше МРЛО "Гармонь-2". Там, на затемненном экране, плавно нарезала круги бледно-зеленая линия, разделяя сектора слежения и посверкивая яркими отметками воздушных целей. Правда, отметок этих было всего ничего. Точнее, одна-единственная, проходящая под категорией "свой". А вот "чужих" пока что не наблюдалось. Так что оставалось одно — ждать…

Со времени последнего сеанса связи с боевой группой прошло уже около получаса. За эти тридцать минут успели выкатить самолет наружу, завести и прогреть мотор, а затем пронаблюдать за рулежкой и взлетом советского истребителя. Лейтенант, как оказалось, вполне неплохо освоился с "продвинутым" управлением, поскольку после пары "пристрелочных" виражей он резко ушел вверх, а затем, сделав полупетлю, почти спикировал на головы невольных зрителей. Выйдя из пике, он попытался было повторить лихой маневр, но возмущенная ребячеством Ольга погрозила "хулигану" кулаком. Летчик все понял правильно и не стал искушать судьбу. Сделав еще один круг над военным городком, он набрал высоту и, качнув на прощание крыльями, увел серебристый Як на северо-запад.

Проводив взглядами самолет, сестра и брат Фомины вернулись в ангар и заняли свои места у мониторов. Теперь оставалось только одно — ждать. Им — ждать. Ждать, напряженно вглядываясь в экраны. А лейтенанту — просто тупо крутить виражи в двадцати километрах от места сражения и тоже ждать. Ждать сигнала. Долгожданного сигнала к началу атаки…

— Есть! Есть засветки! — от меланхоличного настроения Антона не осталось и следа. — Две одиночные… низколетящие… малоразмерные. Ставлю на автосопровождение. Скорость… так, фигня, а не скорость. Вертушки, одним словом… Ага, еще цель. Всего три… Так, первая — курс десять… х-м, сматывается, значит. Вторая, третья… м-да, фиксирует плохо. Выходит, на месте топчутся.

— Всего три?

— Да, три. Больше не наблюдаю.

— Хорошо, — Ольга переключила тумблер и четким размеренным голосом произнесла в микрофон. — Пятый, пятый. Справа три. Закат. Повторяю, справа три. Закат, — откинув со лба прядь волос, она повернулась к брату в ожидании.

— Есть. Пятый — курс восемьдесят, скорость три, высота…ноль три пять, — подтвердил через несколько секунд Антон, а потом всё же не удержался и добавил с хитрецой. — Всё нормально, сеструха. Услышал тебя твой летчик.

На всякий случай юноша отодвинулся еще дальше и шутливо прикрыл руками голову, но Ольга лишь смерила его уничижительным взглядом и развернулась к монитору, буркнув напоследок:

— Не отвлекайся. Следи давай.

Разочарованный Антон пожал плечами и последовал совету сестры. Однако через пару минут он чертыхнулся и досадливо дернул головой:

— Блин, засветка сплошняком пошла. Помехи ставят гады… Ну ёшкин кот! Всё, пипец!

— Что, скачок в сети?

— Ну да, кажись. Отклика с радара нема, — парнишка откинулся на стуле и виновато посмотрел на Ольгу.

— И у меня та же петрушка, — кивнула сестра, указывая на мельтешащий рябью экран. — Скачок, чтоб его… хотя нет, кажется наоборот, падение… Странно. Как будто рубильник дернули. И именно сейчас, словно знали, блин, — задумавшись на секунду, девушка тряхнула короткой челкой и приказала брату. — Значит, так, Антоха. Давай наверх к НП. Чую, неспроста всё это… Да, и "Бизон" с собой прихвати. На всякий случай.

Закинув за спину короткий ижмашевский ПП, Антон мягко скользнул к расположенной у стены лестнице и, грохоча сапогами по стальным ступеням, быстро вскарабкался на верхотуру, на узкую площадку, проходящую по периметру высокого зенитного фонаря.

Поглядев вслед брату, девушка протянула руку к столу и осторожно опустила ладонь на другое изделие отечественного оборонпрома, чуть поменьше и чуть поизящней того, что висело на плече у Антона. Провела пальцами по шершавой рукоятке, погладила вороненую поверхность ствола, тронула лежащую рядом потертую кожаную кобуру. Ни разу еще Ольга не использовала старый добрый АПБ в боевых операциях. Пристреливать-то, конечно, пристреливала, да и тренировалась частенько. Но всё же старалась делать это подальше от чужих глаз. Впрочем, так же поступал и Антон, которому в наследство достался пистолет-пулемет. Две любимые игрушки, всё, что у них осталось в память об отце. Об отце, которого девушка уже почти и не помнила.