Оба ствола долгое время хранились у дяди Сережи. Однако, когда настал срок, он без колебаний передал их ребятам. И обучил впоследствии, как пользоваться оружием и как правильно ухаживать за смертоносными машинками. Вообще говоря, поначалу Ольге очень хотелось "приватизировать" короткоствольный "Бизон-2", но дядя этому решительно воспротивился. И, действительно, тяжеловат был сей агрегат, да и смотрелся он в девичьих руках чересчур брутально. А вот модернизированный "Стечкин" оказался в самый раз. И хотя весил он раза в два поболее, чем обычный ПМ, но всё равно для хрупкой девушки эта игрушка была предпочтительнее почти четырехкилограммового "Бизона". Плюс возможность стрелять очередями, а также неплохие убойная сила, кучность и прицельная дальность. Да и глушитель, действующий как дульный тормоз, хорошо компенсировал отдачу.

Сегодня, по прошествии лет, Оле было уже стыдно вспоминать, как при первой попытке выпустить короткую очередь по мишени пистолет, словно живой, вырвался из рук испуганной тринадцатилетней девочки и попытался спрятаться от неумехи в траве, островками пробивающейся сквозь покрытие заброшенного военного полигона. А еще Антон, зараза, со своими смешками и ехидными комментариями насчет слабосильной сестрицы. Правда, дядя Сережа тут же наградил племянника подзатыльником и успокоил расстроившуюся Ольгу, сказав, что и сам когда-то точно так же опростоволосился. Но всё равно, обидно было до слез.

Зато сейчас всё хорошо. Годы упорных тренировок даром не прошли, и теперь девушка вполне уверенно обращалась со строптивым оружием. И не пыталась больше умыкнуть у брата его любимый ПП-19. Вот только пользоваться одной рукой все равно было немного тяжело — полтора кило есть полтора кило, и через десяток-другой выстрелов Ольга начинала уставать. Но ведь есть же еще вторая рука, и грех ей не воспользоваться, почти как в западных боевиках, где здоровенные качки без тени сомнений поддерживали ладонью могучий кулак, сжимающий какую-нибудь стреляющую приблуду. Так что по всему выходило, что и русской девушке подобного способа ухватки стыдиться не стоит. Да и товарищ майор, хоть и морщился, но не возражал против использования обеих рук. Видимо, понимал, что делать из племянницы культуристку совсем ни к чему — пусть работает, как удобнее. Главное, чтоб результат был.

А результат действительно был, и весьма неплохой. И перспективы его дальнейшего улучшения тоже просматривались. По крайней мере, в том, что касается точности боя. Ведь к АПБ помимо глушителя прилагался еще один ништяк — тонкий съемный приклад для стрельбы с плечевого упора, но тут дядя Сережа встал насмерть. "Пистолет — не винтовка и не пулемет", — говаривал он. — "На дистанции другое оружие надобно. А в ближнем бою приклад тебе и на хрен не нужен. Не дай бог, зацепится своим крюком за что-нибудь, да хоть за одежду, и всё, пиши-пропало".

Ольга с ним, конечно же, соглашалась, но при этом, правда, всегда добавляла мечтательно: "Эх, еще бы глушитель покороче, так совсем красота". И, в конце концов, Сергей Васильевич внял ее просьбам. Внял и постарался исправить досадное упущение оружейников. Нет, глушитель он, конечно, обрезать не стал и новый выдумывать — тоже. Но зато смастерил для любимой племянницы особую кобуру, такую, чтоб "удлиненный" ствол в ней без проблем помещался, и чтоб не цеплялся при выхватывании, и чтоб в движении не мешал, и вообще, много еще разных "чтоб" и "хочу" удалось всобачить в конструкцию этой уникальной "дамской сумочки". Короче говоря, сбруя получилась удобная и легкая, крепилась под мышкой и в "обычной" жизни фигуру Ольге совершенно не портила, что для молодой и красивой девушки являлось, вероятно, наиболее ценным обстоятельством. Правда, сей очевидный факт сама девушка признавать отчего-то стеснялась. Даже наедине с собой. Хотя и переживала.

Но сейчас всё это было не важно.

Важно было другое. Радар не действовал, сигнал с телекамеры не поступал, а в эфире на всех знакомых частотах шли сплошные помехи. Случайность? Совпадение? Нет, в подобные вещи Ольга давно уже не верила. По крайней мере, до сегодняшнего дня. "Ну что ж, будем ждать гостей. И надеяться, что не последний раз в жизни".

Тяжело вздохнув, девушка встала и нацепила на себя оружейную сбрую, не забыв пристегнуть к ремню сдвоенный подсумок со снаряженными магазинами. Оставалось лишь одно — переключить гарнитуру на проводной режим и воткнуть витой удлинитель в специальное гнездо коммутатора.

— Антон, как слышно?

— Нормалёк.

— Хорошо. И про крышу не забывай. Если что, свисти, только тихо. И не высовывайся лишний раз.

— Окейно, — хохотнул напоследок Антон. — Только я тихо не умею.

— Дурак, — беззлобно пробормотала Ольга, оправила гимнастерку и быстрым шагом прошла к воротам. Устроившись чуть сбоку, на каменном выступе перед похожей на бойницу щели в наружной стене, она принялась внимательно наблюдать за нешироким, словно бы стиснутым двумя соседними строениями проходом к ангару.

Несколько минут не происходило ничего. Снаружи всё оставалось спокойным, а внутри ангара гнетущая тишина ожидания нарушалась лишь легким поскрипыванием ворот, да еле слышным гудением работающих электронных приборов. Но затем… неожиданно прозвучавшая трель системы оповещения заставила Ольгу вздрогнуть и мысленно выругаться в адрес неведомого композитора, измыслившего столь противный сигнал.

— Нарушение внешнего периметра. Вторая линия, — отчего-то шепотом произнесла девушка в микрофон, оглядевшись по сторонам. Мигающая контрольная лампа наконец-то погасла, и помещение заброшенного склада вновь погрузилось в таинственный полумрак.

— Принял, — так же, шепотом, ответил Антон.

— Ты чего шепчешь?

— А ты?

— Не знаю. Странно как-то, темно, тихо. Прямо как в … э-э…

— Ага, как в склепе. Меня тоже, знаешь, колотит чего-то. Жуть.

— Так, кра…кх… — Ольга попыталась было перейти с шепота на обычный тембр, но запнулась на полуслове. Однако затем, взяв себя в руки, прокашлялась и продолжила уже более привычным, только немного охрипшим голосом. — Так. Красноармеец Фомин, отставить панику. Следить за дорогой и крышей. Докладывать обо всем подозрительном. Понятно?

— Понятно, товарищ младший сержант. Продолжаю наблюдать, — и уже через десять секунд. — Наблюдаю движение на дороге. Две единицы. Идут с юго-востока… то есть, шли.

— Что значит шли? Они теперь что, полетели что ли?

— Да нет, не видно их просто, за четвертым корпусом где-то болтаются. Но движутся в нашу сторону, факт, — второй "дзиньк" всё той же системы оповещения, только более высокой тональности, на пару секунд прервал доклад наблюдателя. — Во, и сигналка снова сработала. Значит, точно к нам. До первой линии, выходит, добрались. Сейчас в проход выскочат.

— Что за машины, видел?

— Джипы какие-то.

— То есть, не броня?

— Не похоже. Ща увидим.

— Хорошо, ждем.

Однако машины в поле зрения так и не появились, хотя дожидались их почти две минуты. Вместо машин появились люди. Точнее, человек. Один. Он осторожно шел по проходу, стараясь держаться поближе к стене, постоянно останавливаясь и осматриваясь. И форма на нем была вовсе не бандитская. А совсем наоборот, такая же, как и на Фоминых, — аналог униформы РККА начала сороковых годов 20-го века.