был очень уютным и современным. А еще у него была дурная слава, и все знали, что тут частенько останавливаются бандиты, хранят деньги мафиози, и вообще это злачное место.

Дорога к дому, правда, оставляла желать лучшего, но, думаю, это можно стерпеть. Хотя уже минуте на третьей я со своим токсикозом готова была выйти и идти пешком.

А потом Агата попросила Дмитрия открыть для бледной меня окно, и в салон ворвался раскаленный морской воздух. Его невероятный солоноватый вкус щекотал ноздри и прогонял дурноту.

– Спасибо, – лишь смогла выдохнуть я.

Выглянула в окно и поразилась потрясающим видам. Машина ехала по самому обрыву, а под нами клубилось восхитительное море. Оно виделось мне таким опасным, что мурашки бежали по коже. Хотелось окунуться в него и смыть с себя весь пот и песок от дороги. Правда, не знаю, есть ли тут спуск…

Через пару минут притормозили возле дома. Он был очень современным, но небольшим. Всего два этажа, много стекла и бетона, органично вписавшихся в скальные породы вокруг. При всем желании сюда невозможно подъехать другой дорогой.

Идеально.

Машина остановилась, и я с наслаждением выбралась наружу. Душный воздух меня ни капли не смущал. Напротив, я бы с радостью перебралась в такое место, наслаждаясь солнцем и жарой большую часть года.

Возможно, поэтому меня сюда и привели мысли, ноги и другие части тела. Марк вот терпеть не мог такую погоду и даже отдыхать со мной не летал никогда. Так, пару раз за границу с любовницами выбирался.

– Карина, какой прекрасный и уютный домик! А мы точно сможем здесь остановиться? Мы будем здесь в безопасности? А нам денег хватит на это?

Вопросы сыпались из Агаты как из рога изобилия, а я лишь заметила лихорадочный румянец на ее щеках. Женщина оживала, ведь за ту неделю, что мы добирались до сюда, мне казалось, что она совсем утратила тягу к жизни.

А здесь явный интерес и даже выражение радости на лице. Повернув голову вбок, заметила, что не только я рассматриваю ее, но и наш постоянный теперь уже спутник.

Дмитрий не мог оторвать от мамы Олега взгляда и голодными глазами буквально пожирал хрупкую фигуру женщины. Они с ним были примерно одинакового возраста и по всем параметрам подходили друг другу.

Она нежная и тонкая, он – гора мышц. Такой весь надежный и способный защитить. Осталось лишь открыть глаза и позволить себе жить. Возможно, когда-нибудь, спустя много лет, когда сын родится и подрастет, и я смогу позволить себе такую роскошь.

В этот вечер мы спокойно разместились и сидели на террасе. Море волновалось и плескалось, разбиваясь о прекрасные скалы. Дмитрий готовил какой-то свой фирменный шашлык, источавший умопомрачительные запахи.

Даже токсикоз помахал мне ручкой, и я, как маленькая девочка, кружила вокруг мангала, спрашивая, не готово ли. После третьего вопроса меня весьма недвусмысленно послали за солью. А еще лучше за стол.

Хмыкнула и переместилась к Агате. Та уже заканчивала, то и дело бросая любопытные взгляды на нашего повара. В итоге я не выдержала, подошла к ней и сказала:

– Не сочтите меня кощунственной, но считаю, что горе легче переживать вдвоем. Он так смотрит на вас и мне кажется, что заслуживает шанс. Олег был бы рад, если бы его мама обрела счастье.

Женщина вздрогнула и покраснела. Снова коротко взглянула на Дмитрия и обернулась ко мне. Затем грустно вздохнула и прошептала:

– Дело в том, моя девочка, что я уже один раз пережила потерю любимого. Боюсь, второй раз я просто не перенесу этого. Я боюсь, Карина, боюсь. Хотя возможно, ты и права… Мой мальчик был бы рад моему счастью.

Удивленно посмотрела на женщину, ожидая продолжения, и она не разочаровала меня.

Агата взяла меня за руку и потянула к небольшой рощице неподалеку. Мы дошли до нее, держась за руки. Любопытство разбирало, но я молчала, сдерживаясь, ведь решение, говорить или нет, принимает она.

Пара минут молчания, и вот уже мы под кронами высоких кедров, дававших живительную тень. Она накрыла нас, надежно пряча от солнца и чужих глаз.

Я все еще молчала, ожидая, решится ли Агата на продолжение истории, и наконец она начала свой рассказ:

– Мне было, как тебе, всего восемнадцать, когда я влюбилась. Он был чудесным, замечательным и таким робким. Я занималась балетом, а Артур приходил ко мне в качестве учителя.

Ее голубые глаза заволокло пеленой воспоминаний. Такая потусторонняя и прекрасная, она завораживала.

– Он был настоящим джентльменом, и мы долго не признавались друг другу в чувствах. Касания, взгляды… Это было невероятно чувственно и дерзко. Мы сгорали в танце, и вскоре уже блистали на главной сцене Гродного. Все прочили нашей паре мировую славу, но потом…

Ее голос дрогнул. Она отвернулась к морю, чтобы я не видела ее эмоций. Натянулась как струна, которую можно видеть каждый день. Теперь я хотя бы понимала, откуда в ней эти стать и изящество. Прима, настоящая прима…

– Потом мой отец проигрался в карты местному молодому мэру. Тот был частым гостем на наших представлениях и постоянно дарил огромные букеты. Я не замечала этого. Но как-то раз, придя домой, обнаружила Аида собственной персоной у нас в гостиной.

Затаила дыхание. Мне казалась, что передо мной разворачивается невероятная драма, достойная экранизации. Кажется, я даже забыла, как дышать.

В воздухе повисла пауза. Агата собиралась с мыслями. Прошлое осталось в прошлом, но от этого не переставало быть менее болезненным. Просто боль немного притупляется.

Так мы и стояли несколько минут, глядя на горизонт. Мне хотелось взять ее за руку и поддержать. Но я не смела, боялась потревожить. Понимала, как важно сейчас сохранить атмосферу…

– Оказывается, Аид давно искал себе жену. Послушную, робкую пташку, что как инкубатор выносит и родит ему наследника, а еще будет красивой картинкой на приемах. Такую, чтобы весь город рукоплескал нам так же, как рукоплескали после последнего па на балете.

Боже мой, сколько же за свою жизнь пережила эта женщина? Сколько боли и страданий! Насколько обманчива бывает внешность. Да внутри нее самый прочный и