— Валерия!

Лерка обернулась и увидела Королева. Он широко улыбался.

— Что ты тут делаешь? Где мама?

Лерка не расслышала его вопросов. Ее точила одна-единственная мысль — и она с этой мыслью, с этим ниоткуда взявшимся горем кинулась к Королеву как к единственному близкому человеку.

— Меня не взяли! Меня нет в списках!

Лерка разрыдалась на груди у телеведущего и тут же испачкала его рубашку своей водостойкой тушью “Орифлейм”.

— Господи, нашла из-за чего реветь! — Королев отнял ее от своей груди и стал терпеливо утирать слезы носовым платком.

Королев искренне не понимал, как можно реветь из-за того, что тебя не взяли работать моделью. Пока Лерка ревела и сморкалась в его платок, он пытался отвлечь ее и про себя соображал, как лучше поступить. Конечно, он может подойти к Инге, этой стерве с толстым кошельком, и попросить за девочку. Но, во-первых, он не хотел быть ничем обязанным Инге — не дай Бог быть в долгу перед ней. А во-вторых, он хорошо знал, что за работа ожидает эту наивную девочку, попади она сюда. Поэтому Королев, утирая Лерке слезы, тянул время, продолжая вести с ней душеспасительную беседу.

— Мама в курсе, что ты сюда пришла?

— Да. Нет. Она в санатории. Она не знает.

— Тем более. Тут все равно без согласия родителей не возьмут.

— Я бы принесла это долбаное согласие! У меня еще отец имеется! — зло тявкнула Лерка.

Королев, уже поняв, что просто так пройти мимо не сможет, усадил Лерку на широкий подоконник и стал терпеливо расспрашивать обо всем. К концу беседы он сделал для себя некоторые выводы. Девочке плохо. Ей плохо и небезопасно дома, где безвылазно сидит вечно пьяный отец. И не помоги он сейчас этому ландышу на длинной ножке, неизвестно, в какую сторону она кинется.

— Так, я понял, что тебе нужна работа.

— Очень нужна, — подтвердила Лерка.

У нее не осталось сил реветь. Она только прерывисто вздыхала.

— Хорошо. Я придумаю что-нибудь, — строго сказал Королев, хотя ему очень хотелось улыбнуться и вообще чем-нибудь рассмешить эту чудачку. — Вот моя визитная карточка. Не потеряешь?

Лерка покачала головой.

— Нет, — не угомонился Королев. — Продиктуй-ка мне свой телефон на всякий случай.

Лерка послушно назвала номер.

“А почему бы и нет? — который раз задавала себе вопрос Наташа. — Почему бы мне не выйти замуж за Сергея?”

Она вышагивала по набережной и, кивая на реплики подруги, примеряла на себя предложенную ей роль, Сочи ей определенно нравился. Самое главное — зимой шубы не надо. Климат хороший. Дышится легко. И сердце ни разу не напомнило о себе. А что, если взять и выкинуть этот финт? Развестись с Рожновым, забрать Лерку и — сюда. Масса изнуряющих ее материальных проблем отпадет. Водитель “Икаруса” станет хотя бы приносить ей стабильную зарплату. Конечно, он простоват, конечно, с ним ей будет скучно.

— Может, мне выйти за Сергея? — вслух спросила она Лену, оборвав ее на полуслове.

— И круто изменить свою жизнь, — подхватила Лена, жадно охватывая взором красоты набережной. — Убежать от проблем.

— Вот именно, — продолжала Наташа, прислушиваясь к интонациям Лены. Серьезно та говорит или так, прикалывается? — Конечно, владелец “Икаруса” — это не владелец автосервиса, но…

— Но на безрыбье и рак — рыба.

— Вот именно!

Было весело идти, вдыхая ароматы прибоя, и бесконечно болтать.

Наташа разом скинула с себя лет двадцать. Она девчонка! Ей сделали предложение, и она обдумывает его.

— Конечно, стихи он тебе читать не будет, — предупредила Лена.

— Не будет, — согласилась Наташа. — Но и сидеть без работы перед телевизором тоже наверняка не станет.

— Похоже на то… И в конце концов, озверев от его правильности, ты уйдешь от него так же, как это сделала его жена, — наконец завершила Лена, и они обе расхохотались.

Расставаться с Сочи было грустно — в знак разлуки город проливал свой единственный за этот месяц дождь. Наташа сходила на пляж и бросила в воду три монетки, чтобы вернуться сюда трижды. Или втроем — с Бородиным и Леркой.

А дома сразу и жестко на Наташу обрушилась ее прежняя жизнь. С порога. Беззубый, наголо бритый Рожнов — образ, от которого Наташа успела отвыкнуть за двадцать дней на югах, — страдал с похмелья и бросился к ней в объятия, обдав острым запахом перегара.

— Мамочка! — Судя по всему, он готов был прослезиться. — Приехала все-таки!

“Словно чует, что могла и не приехать!” — поразилась Наташа и ворчливо добавила:

— Куда от вас денешься… А где дочь?

— Бегает где-то, засранка.

О чем она спрашивает? Как в нормальной семье: где дочь… Будто он может быть в курсе Леркиных дел.

Наташа затащила в комнату тяжеленную сумку, набитую камнями, ракушками и отростками экзотических растений.

Рожнов даже не двинулся, чтобы помочь ей: сидел на полу и смотрел на Наташу умильными глазами. Дома царил бардак. Нет, конечно, по понятиям Лерки, был наведен порядок: пыль вытерта и, вероятно, по субботам мылись полы. Навешанная на всех без исключения стульях одежда была не в счет, и гора тетрадей вперемешку с упаковками от чипсов тоже как бы не считалась — все это замечала только Наташа. На Лерке были надеты волшебные очки: тут вижу, тут не вижу.

Наташа облачилась в халат и принялась за уборку. Через час за Рожновым зашел Тыква и увел друга “по делу”. Сколько Рожнов живет с Наташей, столько уходит по чрезвычайно важным делам. У Наташи внутри привычно заныло.

“А ты как думала? — усмехнулась она сама себе. — Что за твое отсутствие все круто изменится? Дура! Сними розовые очки!”

С непривычки она быстро устала, бросила ведро и тряпку, налила себе чаю и уселась перед телевизором. В конце концов, она не в силах переделать этот мир. Пощелкала каналы. Смотреть практически нечего. По одной — тошнотворное “Поле Чудес”, по другим — мало чем отличающиеся друг от друга игры. Случайно нажала на местный, областной телеканал и оставила его, поскольку в кадре мелькнуло знакомое лицо. Королев. Какая-то новая программа. Королев печет новые программы, как блины. Позавидуешь его энергичности. Наташа смотрела программу отстраненно, не стараясь вникнуть в суть. Смотрела, оттого что теперь знала его лично. А в жизни он даже интереснее, чем в кадре. Камера до конца не передает его обаяние. Хотя и улыбка, и те же ямочки на щеках. Говорят, он владеет более чем пятьюдесятью процентами акций местной телекомпании. Шустрый малый. Хитрый. Из другого поколения. Их с Наташей разделяет десять лет, а она как будто на столетие отстала от таких, как он. У них скорость другая, амбиции, реакция более быстрая. А разве они оглядываются на тех, кто рядом? Говорят, с двумя женами успел развестись. Конечно, какая там семейная жизнь, если он постоянно в центре внимания и девочки вокруг него молоденькие стаями вьются.