Поскольку он туп, то не сообразил, что к квартире побегут люди. Только когда услышал под окном крики, выскочил из квартиры Козырева и сиганул наверх. Там и пересидел полицию. В последующие дни он стерег квартиру – премию-то охота! Но она была опечатана, дядя велел не привлекать внимания – хватит, Вова уже лажанулся с убийством хозяина квартиры! Сам Антон наверняка держал руку на пульсе полицейского расследования и знал, что у погибшего есть сестра.

И дождался Вова дня, когда приехала Катя. С ней явился участковый, печати снял. И собрался уж Вова в квартиру залезть, как тут явились мы с Любой. Потом там остался Игорь по моему поручению. В результате Вова смог в нее попасть незадолго до возвращения Кати. Поскольку дядя его крепко отчитал за прокол с Михаилом, то Кате в некотором смысле повезло: Вова ее не сильно ударил по голове, запомнил дядин наказ.

Катя, встретив взгляд детектива, покачала головой, словно поражаясь ординарности и глубинной мерзостности человекообразного существа под именем Владимир Смылко…

– Сердечко Вова так и не нашел, – продолжал детектив. – Где оно было на самом деле, вы уже знаете: Люба вам рассказала, я в курсе. Но хочу заметить следующее: догадаться о том, что в этой бижутерии спрятана флешка, несведущему человеку невозможно. Ни Михаил не догадался, ни Люба, – ни даже я, сыщик! И никто из вас не сообразил бы. Так что насмешливые комментарии советую попридержать!

– А дальше-то что было, Алексей Андреевич?

– Дальше? Ну… Дальше мне жена сказала, что это флешка, она такую видела у коллеги. К этому моменту у меня уже имелось множество разных догадок и соображений, и с флешкой все стало на свои места, окончательно выстроилось. Я попросил помощи у полиции, мы поехали в институт Склифосовского, где находилась Ирина Липкина… И взяли двух санитаров, ее мужа и мелкого гаденыша… Да, насчет мужа, это любопытно. Ирина, как вы уже знаете, сказала ему о любовнике. Самолюбие Евгения Николаевича было страшно уязвлено, как водится, но он скрасил себе удар сам, сочинив утешительное объяснение: он-де является в их семье «духовным лидером»… Сколько лет я занимаюсь сыщицкой деятельностью, столько лет не устаю поражаться: до чего же люди горазды себе лгать… И ладно б ложь была безобидна, так нет же! Если бы «духовный лидер» признался себе честно, что оскорбленная гордость довела его до желания смерти жене, то наверняка бы ужаснулся. Но он врал себе, и, когда к нему пришли домой и потребовали его согласия на транспортировку супруги в другое место, он не спорил. Да, ему обещали деньги в случае согласия и угрожали смертью в случае отказа. Но он не стал взвешивать «за» и «против», он сразу выразил готовность содействовать. И даже не спросил, что будет с его женой в «другом месте». Он понял, что. И хотел этого.

– Он что, сам это сказал? Признался? – спросил кто-то.

– М-м-м… Не совсем. Некоторые вещи я вывел из… Конечно, я не такой психолог, как Михаил, но все же… Какой еще вывод можно сделать из факта, что он даже не спросил, чем рискует его жена?

– Что он трус.

– Конечно, трус. Но если бы жизнь Ирины была ему дорога, он бы этот вопрос задал. И не согласился бы мгновенно на требования бандитов.

– Значит, его не посадят?

– Боюсь, что нет. Адвокат подчистит его показания, ему действительно угрожали… Так что в сообщники его вряд ли удастся записать.

– Какая жалость… – вздохнула черноглазая девушка, сидевшая ближе всех к детективу. – А зачем Ирину Липкину хотели перевезти? Почему не попытались избавиться от нее прямо в больнице?

– Они ведь так и не нашли флешку. Решили, что Ирина солгала им. Ждали, пока она выйдет из комы, чтобы снова выбивать из нее ответ. А уж затем убить. Она свидетель и ходячий компромат, для них крайне опасна.

– А как вы узнали, что ее собираются перевозить?

– Ох… Долго рассказывать. Ну, в двух словах: я понял, что бандиты ждут выхода Ирины из комы и что ее обязательно похитят. Только не знал, как они это сделают. Но я принял меры к тому, чтобы мне сообщили, как только она придет в себя, и мы с полицией – к тому моменту я уже поделился своим расследованием с УГРО – приехали в «Склиф». А там оказалось, что Липкина исчезла из палаты… Ну, мы вызвали на подмогу спецназ и нашли «санитаров» с Ириной в подвале.

– Поподробнее расскажите, Алексей Андреевич! А то вы самое интересное зажали! Как нашли, где нашли? Была ли перестрелка? – проговорил один парень.

– Боевичок хотите, а? – улыбнулся Кис. – По правде сказать, я не мастер разговорного жанра…

– Расскажите!!! – раздался хор голосов.

Делать нечего, пришлось Алексею потратить еще несколько минут, чтобы описать подробности их беготни по этажам и подвалам. Не забыл он упомянуть и Игоря, который, не смотря на травмы, лихо взял Вову Смылко.

– А перестрелки, братцы, не было. Кто же станет со спецназом перестреливаться? Сдались «санитары» сразу же, как только поняли, что их укрытие обнаружили…

– Алексей Андреевич, а другие останутся безнаказанными, что ли? Вы сказали, что загребли в «Склифе» санитаров, Вову и мужа Липкиной. А эти, которые пилили госимущество, которые убивали? Ее любовник, потом, как его, Антон Мылко…

– Смылко.

– Один черт… И еще вы сказали, что как минимум два других замешаны. Неужели они уйдут от ответственности, да?

– А это… А у меня для вас сюрприз! Вы все сюда примчались с работы, не так ли? Не было времени новости почитать?

С этими словам Алексей достал из своего портфеля стопку газет. Даже не разворачивая их, можно было увидеть крупные заголовки: «Громкое дело в Концерне», «Задержаны руководители известного на всю страну Концерна по подозрению в коррупции, отмывании денег и убийствах»…

Он пустил стопку по рукам, народ зашелестел страницами.

– Я пойду, ребятки. Вроде бы все рассказал.

Послышались разрозненные «спасибо».

– Да, Люба… Заглядывайте к нам. Дети спрашивают, когда вы придете!

– Я… Я с удовольствием! – зарделась девушка, аки майская роза.

Кис кивнул и вдруг краем глаза заметил, как Катя улыбнулась, глядя на Олега. «Фраза про детей стопроцентно сработает, правда?» – долетели до него ее слова.

Что Катя имела в виду, детектив не знал. Конечно, Любу он позвал, чтобы… Ну, чтобы… Ей с детьми хорошо, им с ней тоже, отчего бы и не… Пусть приходит, пока своими не обзавелась…

Алексей Кисанов тихо закрыл за собой дверь спортзала и пошел к своей машине.