– Не помню… – Мелькнуло воспоминание: я в сумерках цепляюсь ногами за ветку, банка пива, чей-то смех, но все настолько разрозненно и нереально, что невозможно… – Не уверен.

– Лазили, – сказала Сюзанна. – Когда родителей не было. Хьюго, – они обменялись мимолетными улыбками, – всегда разрешал нам больше.

– Это не значит, что мы дни напролет просиживали на дереве, – добавил Леон. – Или забирались на него каждую неделю. Но иногда – да.

– И когда в последний раз?

Сюзанна с Леоном переглянулись.

– Уже не помню, – признался Леон.

– Может, на какой-нибудь вечеринке, когда мы были подростками?

– Деклан еще запел “Неприступную стену”, и кто-то кинул в него банкой. Мы разве тогда не все залезли на дерево?[13]

– Именно на это?

– Вроде да. Нас трое плюс Дек и, кажется, та девушка, которая ему нравилась, как ее? На другом дереве мы не поместились бы.

– Кто такой Деклан? – уточнил Рафферти.

– Деклан Макгинти – мой друг, – ответил я.

Рафферти кивнул, записал его фамилию. Мне показалось, от детектива пахнет чем-то деревенским, типа сосновой щепы. – Не припомните, в каком году это было?

– Кажется, летом после окончания школы, – сказала Сюзанна. – Значит, десять лет назад. Но наверняка не скажу.

Леон лишь плечами пожал.

– Кто-нибудь из вас когда-нибудь засовывал руку в дупло?

Леон с Сюзанной снова переглянулись.

– Нет, – ответила Сюзанна. – То есть, может, я пару раз туда заглядывала, но внутри были прелые листья, и рыться в этой грязи как-то не хотелось.

– Кажется, я один раз засунул палку в дупло, – вспомнил Леон. – Еще в детстве, лет в восемь. Чтобы проверить, насколько оно глубокое. Но ничего особенного не заметил.

– Оно было глубокое?

– Если б я помнил! Вроде да.

Рафферти перевел взгляд на меня.

– Я в дупло не лазил. – Но память моя искрилась и дрожала, и я вдруг с ослепительной ясностью понял, до чего идиотски звучат мои слова. – По крайней мере, я этого не помню. Может, все-таки лазил.

– А вы, мистер Хеннесси? – обратился Рафферти к Хьюго. – Вы в детстве залезали на дерево?

– Ну конечно, – сказал Хьюго. – Мы с братьями – нас было четверо – без конца на нем висели. Кажется, что-то даже прятали в дупле, но не поручусь. Наверняка братья помнят лучше.

– Что ж, спросим и их, – согласился Рафферти. – Как вы думаете, кто это может быть? Нет ли у вас предположений?

– Я подумал… – осторожно начал Том. – Может, студенты-медики. Из дома напротив. Мало ли, украли из колледжа череп, просто для смеху, и забросили туда.

Рафферти кивнул, мысль явно показалась ему разумной.

– Проверим. Какие еще идеи? Может, кто-то из местных пропал без вести? Какой-нибудь гость исчез, не попрощавшись, или мастер так и не вернулся доделать работу? Необязательно недавно. Дерево-то старое.

– Одно время околачивался в округе бродяга, – припомнил Хьюго. – Давненько, правда, лет двадцать пять назад, если не больше. Иногда ночевал у нас в переулке. Звонил к нам в дверь, мама делала ему бутерброды, наливала супу в его термос, и он какое-то время тут жил. А потом вдруг перестал появляться. Не то чтобы нас это встревожило, он и так-то нечасто наведывался, но…

– Можете его описать?

– На вид лет пятидесяти, а сколько на самом деле – поди разбери, жизнь-то у него была трудная. Среднего роста, примерно пять футов десять дюймов. Седой. Судя по выговору, откуда-то из Мидлендса. Кажется, его звали Бернардом. Вечно в подпитии, но ни к кому не приставал, в драку не лез, ничего такого.

– А в сад заходил?

– Насколько я помню, нет. Впрочем, перелезть через заднюю стену не так уж сложно. Там, конечно, высоко, но если захочешь – найдешь способ.

– Бернард, – записал Рафферти. – Проверим. Еще предположения?

Никто не откликнулся.

– Ну что ж. – Рафферти закрыл блокнот и сунул в карман. – К сожалению, должен вас огорчить: дерево придется спилить.

– Зачем?! – выпалил Леон.

Рафферти устремил на него долгий задумчивый взгляд.

– Нужно кое-что достать из дупла.

– Там что, еще кости? – Зак даже рот открыл. – Целый скелет?

– Пока мы туда не залезем, не узнаем. Я пытался придумать, как сделать так, чтобы не пришлось спиливать дерево, но увы. Нам нужно задокументировать каждый шаг, мы не можем просто схватить то, что там лежит, и вытащить на свет. – Он посмотрел на наши мрачные лица. – Я понимаю, что мы в некотором роде уничтожаем семейную реликвию, но выхода у нас нет. Скоро приедет древовед.

– Что ж, снявши голову… – пробормотал Хьюго себе под нос и сказал громче: – Ничего страшного. Делайте что должно.

– Вы не знаете, сколько ему лет? – спросил Леон. Он по-прежнему подпирал подоконник и казался совершенно спокойным, но по вскинутым плечам было ясно, что его вот-вот закоротит от напряжения. – Ну, черепу?

– Я в этих вопросах не специалист, – ответил Рафферти, – но там уже работает судмедэксперт, и скоро прибудет судебный антрополог. Они скажут нам больше.

– А что с ним случилось? Я имею в виду его, ну, этого человека… Как он…

– Ха! – Рафферти расплылся в милейшей улыбке, и в уголках его глаз обозначились глубокие морщины. – Вопрос на миллион.

– Из дома выходить нельзя? – уточнила Сюзанна.

– Почему же? – удивился Рафферти. – Вы вольны идти, куда вам нужно, – не в сад, конечно. Вы, часом, не записали фамилии и телефоны? Вдруг мне понадобится связаться с кем-то из вас.

Том протянул ему листки, и Рафферти, похоже, впечатлили его труды.

– Большое спасибо, что уделили мне время, – сказал он, аккуратно сложил списки и встал. – Я понимаю, событие из ряда вон, все перенервничали, и благодарю вас за то, что вошли в наше положение. Если вам понадобится с кем-то обсудить случившееся, я дам вам телефоны наших адвокатов из службы помощи потерпевшим, они подберут вам того, кто…

Но никому из нас не требовалась помощь психолога, чтобы осознать, какие чувства вызвал у нас череп, найденный в саду.

– Вот, возьмите. – Рафферти выложил на журнальный столик стопочку визиток. – Если вдруг передумаете, что-то вспомните или захотите о чем-то спросить, звоните.

Уже в дверях он обернулся и, спохватившись, спросил:

– У вас случайно нет дубликатов ключа от садовой калитки? Может, у соседей или у кого-то из братьев?

– Вообще-то был запасной ключ, – устало ответил Хьюго, – но куда-то подевался.