Он ничего не понял. По той причине, что мысли его не поспевали за движениями Инсарова. Он развернул корпус и плечи и бросил вслед вооруженную руку. Ствол пистолета смотрел в сторону противника, которого он еще не видел, но собирался посмотреть на него через мушку «макарова», с предохранительной скобы которого он снял указательный палец и положил его на спусковой крючок. Придавил слегка и только теперь повернул голову. Вот и он. Глаза Инсарова смотрели на него, а за ними следовал ствол пистолета. Он насадил его на мушку и спустил курок пистолета.

Инсаров держал руку с оружием прямо, на отлете, изящно, действительно как боевой лук. Он не гасил отдачу мышцами руки потому, что выстрел в ту сторону был единственным, а быстрый повтор не дал бы хорошего результата. Пуля прошла бы высоко над целью.

Он повернулся к Борису с той же ошеломляющей скоростью, что и отвернулся от него, и, не мешкая, прострелил ему предплечье, а затем бедро. Пока тот опускался на землю, Инсаров снова обернулся и увидел Андрея. Тот прошел узким коридором между машиной и стеной арки и спросил, глядя на лежащего на земле человека:

– Что это с ним?

Андрей видел все и в то же время не видел ничего...

– Застрелился, наверное, – не без досады ответил Виктор. И поторопил напарника: – Подгоняй машину, перекладывай оружие. Быстро, быстро!

Убрав пистолет в кобуру, он подхватил Бориса под мышки и дотащил его до «БМВ». Отпустив одну руку, открыл заднюю дверцу и втащил его внутрь. Двумя пальцами пошлепал его по шее, как если бы разогревал его яремную вену для суперукола. Последнее движение было хлестким и сильным. Им он отключил Бориса минимум на четверть часа. Оставив его, открыл багажник и увидел там свертки. Слава богу, оружие оказалось на месте.

В это время к арке подъехала инсаровская «голубая мечта» с его же обузой за рулем. Андрей не стал глушить двигатель, что инструктору очень даже понравилось. Он открыл заднюю дверцу-багажник «Нивы», и Виктор передал ему зачехленную винтовку. Потом очередь дошла до пистолетов.

– Езжай за мной. Будем друг друга страховать. Увидишь гаишников, лучше не вспоминай, сколько ты сегодня выпил. А я стану гнать мысли о том, сколько человек я сегодня застрелил и сколько ранил.

Инсаров говорил с прежней хрипотцой, которая, на взгляд Андрея, сегодня была ярко выражена. И он решил спросить, что стало причиной хрипоты.

– Простуда?

– Точно. Продуло в Ширляндии.

– А я подумал, что это кузнец тебе голос перековал.

– Ну надо же, – усмехнулся Виктор. – У меня в машине раненый, под ногами убитый. У тебя полная машина оружия. А мы про тембры голоса. Садись за руль, остряк. Поехали.

Виктор подарил Борису жизнь. Все-таки он привез оружие в Москву, заплатив по счетам. Но тут же снова влез в долги. Собственно, история повторялась. И ему выпал случай испытать судьбу, отработав на заказчика с сонной мордой мастифа.

Отъезжать далеко от места перестрелки на засвеченной машине никакого смысла не было. Инсаров проехал несколько кварталов и остановился. Оглянулся и, включив свет в салоне, увидел кающегося грешника. И покачал головой, глядя Борису в глаза:

– Жить будешь. А меня не бойся. Не я убью тебя.

Вопрос «А кто же тогда?» витал в салоне немецкой машины.

Не мешкая, Виктор вынул мобильник и выбрал из короткого списка клиентов мастифа. Тот долго не отвечал, видимо, соображал, кому принадлежит высветившийся на экране номер. Наконец он прорычал в трубку:

– Алло?

– Не разбудил? – спросил Инсаров. Потом, поняв, что в силу эмоционального всплеска увлекся, не стал будить спящего зверя.

– Есть долгожданные новости? – сделал тот ударение, намекая на срок, за который можно было найти и обезвредить Бен Ладена.

– В точку попали. Принимайте работу. Человек, которым вы интересовались, сейчас рядом со мной.

– А вы?..

– А я рядом с ним.

– Адрес!

Инсаров назвал. Мастиф бросил трубку. Виктор был уверен, что его не задержали бы и заторы на дорогах, случись вызвать его часов в шесть вечера.

Мастиф приехал через двадцать минут. Руки в перчатках. Хотя, глядя на него, хотелось сказать: руки и ноги в перчатках. В руках какой-то сверток. Скорее всего, подумал Инсаров, в бумагу завернут клеенчатый халат мясника.

Жестом руки Виктор подозвал его к машине и, открыв дверцу, показал товар лицом.

– Узнаете? Если это не он, я готов принести свои извинения.

– Это он, – покивал головой заказчик, пародируя щенка, – можешь не извиняться.

Не снимая перчаток, он вынул из кармана тысяч пять баксов и сунул Инсарову в руку.

– Когда я получу остальное? – обнаглел Виктор. Напоровшись на его ленивый взгляд, он снисходительно сказал, кивнув на «БМВ» Бориса: – Рассчитаетесь с ним, и мы с вами будем в расчете.

– Ага, – гавкнул мастиф напоследок.

Из джипа, на котором приехал клиент, вылез еще один, на взгляд Инсарова, одного с ним помета, и сел в «БМВ» через правую дверцу. Мастиф – через левую. Они взяли Бориса в тиски.

– Он в надежных лапах, – сказал наставник Андрею.

Инсаров видел, что Андрею не по себе. Одно дело учиться стрелять, другое дело убивать или смотреть, как убивают. Лично он к этому привык. Его нёбо привыкло к привкусу смерти, глаза воспринимали предсмертные конвульсии, как кадры из кинофильма.

Вчера Андрей впервые увидел, как убивают, хотя поначалу не понял, что борисовского дружка положил Инсаров. Каким образом, его сегодня уже не интересовало. Он считал, что и сам повинен в смерти незнакомого ему человека, был соучастником, как хочешь назови, и в чем-то он, несомненно, был прав. И Виктор знал, что скажет ему Андрей, когда наберется храбрости. И ждать пришлось недолго.

– Извини, – начал он, подбирая слова, хотя Инсаров был уверен, что он не раз и не два репетировал обращение к нему. – Извини, – повторился он, – но я... В общем, я уже никому не хочу мстить. Понимаешь меня?

– Отлично понимаю.

– И ты не расстроен?

– Чудак-человек... – ответил Инсаров и замолчал.

– Ты потратил на меня столько времени, а я не смогу тебе помочь. Я же был в твоих планах.

– Скорее наоборот: я был в твоих планах. Но для меня еще ничего не потеряно. Ты сказал, что не хочешь мстить. Это твое дело. А как же быть со мной? Я продолжаю рассчитывать на тебя, и это справедливо, правда? Можешь не отвечать. Можешь забыть про свою подругу и свою обиду. Я не хочу мерить ее глубину. Ты меняешь мнения с неприличной скоростью. Ты забыл наши беседы. Вспомни, о чем я говорил тебе, а ты соглашался, даже повторял за мной. Я не слышал, но точно знаю это. Ты ведешь борьбу с самим собой. И борьба с каждой минутой, с каждым точным выстрелом перерождается в игру. Этот процесс выгоняет из тебя тепло, оставляя щекочущий нервы холодок. Твоя ненависть – лишь предлог для реализации твоих потайных желаний, потребностей. В тебе говорит хладнокровие и зарождающееся мастерство.