Сын — это все, что я услышала, и не могла не думать о семейной легенде. Я боялась себе признаться в своих страхах, жизнь представлялась лишенной смысла, зато наполнилась ожиданием близкой беды… Однажды я порезала руку, сама не знаю, как это вышло, нож задел вену на левом запястье. Не такой уж сильный был порез, Мартин смог сам остановить кровь, но тут же вызвал врача, хотя я уговаривала этого не делать. Ближе к вечеру приехал молодой мужчина, рука к тому моменту уже не беспокоила, и я сказала Мартину, что мы напрасно отнимаем время у человека. Врач осмотрел руку, а потом долго со мной разговаривал. Некоторые вопросы должны были меня насторожить, но я не придала им значения. Мартин сидел рядом с таким серьезным видом… было заметно, что он очень обеспокоен, и я решила быть покладистой. Потом они долго шептались в кабинете. Когда врач наконец уехал, я, смеясь, спросила: «Надеюсь, он сказал, что жить я буду». — «Ты не представляешь, как я испугался, увидев тебя залитой кровью». — «Залитой кровью? Мартин, ты просто фантазер».

Через два дня я уже забыла об этом происшествии. А потом встретила девушку. Мартин был в отъезде, его отец и Серафима отдыхали после обеда, а я пошла прогуляться и встретила ее на тропинке к деревне. Девушка оказалась украинкой, по-испански знала всего несколько слов и нашей встрече обрадовалась. Устроившись в тени, мы проболтали больше часа. Она путешествовала по Европе автостопом. Деньги кончились, надо было куда-то прибиваться, так она выразилась. Я дала ей немного денег, те, что были у меня с собой, а она сказала, что познакомилась с хозяином поместья, так же столкнулась с ним утром на тропе. Он обещал ей работу и комнату в доме. Это меня удивило, хозяйством занималась Серафима, а женщина из деревни приходила убирать дом. Но то, что девушка, возможно, будет жить у нас, стало хорошей новостью. «Мы с ним должны встретиться вечером, — сказала она. — Надеюсь, он об этом не забудет».

Вечером мы с Серафимой пили чай на веранде, отец Мартина отсутствовал, я подумала, он ушел, чтобы встретиться с девушкой. Не удержалась и спросила об этом Серафиму. «Что за странная фантазия? — нахмурилась она. — Хозяин у себя, я ему чай относила. И какая может быть польза в доме от бродяжки? Не знаю, с какой стати она вам все это наплела».

В общем-то, судя по виду девчонки, соврать ей ничего не стоило. Я легла спать, так и не увидев отца Мартина в тот вечер. А через три дня в новостях сообщили о трупе девушки, обнаруженном неподалеку от бензозаправки. Я бы вряд ли обратила внимание на это сообщение, городок, где находилась бензозаправка, был километрах в пятидесяти от нашего дома, но тут показали ее фото- графию с просьбой сообщить любые сведения о ней в полицию. Я ее сразу же узнала, В новостях по другому каналу передали жуткие подробности: тело девушки чудовищно обезображено. Это вызвало массу вопросов: кто и за что пытал несчастную бродяжку. Заговорили о русской и украинской мафии… Я хотела сразу же звонить в полицию, но Серафима неотступно следовала за мной, а в ее присутствии я боялась подойти к телефону. Мобильного у меня не было, Мартин считал, он мне без надобности, с друзьями из России проще болтать по скайпу, да и друзей у меня почти не осталось. На следующий день вернулся Мартин, и я все ему рассказала.

«Ты уверена, что это та самая девушка?» — усомнился он. «Конечно». — «Но ведь тело нашли далеко отсюда. Если бы она заходила в деревню, кто-нибудь наверняка ее увидел бы и сообщил в полицию». — «Она сказала, что приехала сюда с парнем, шофером грузовика. Он высадил ее в соседнем городке. Утром она отправилась пешком, потому что у нее совсем не было денег, и встретила твоего отца. Она могла, не заходя в деревню, вернуться в город, я дала ей немного денег, хватило бы на еду, с твоим отцом они собирались встретиться здесь, возле нашего дома». — «Фантастическая идея. Отец, конечно, готов помогать кому угодно, но посторонних в доме не терпит. Он и уборщицу-то нанял только потому, что Серафиме одной немыслимо со всем справиться. Я поговорю с отцом».

Он вернулся через полчаса и вновь посмотрел с сомнением. Отец, по его словам, утром даже не выходил на прогулку. Но я стояла на своем, и в полицию мы все-таки позвонили. Вскоре состоялась моя встреча со следователем, Мартин на ней, конечно, присутствовал. Потом попросил меня подождать за дверью и еще некоторое время говорил со следователем наедине. Он выходил из кабинета, и я услышала последнюю фразу: «Вы можете справиться у врача…» Мартин назвал фамилию, а я терялась в догадках, что это за врач, пока не вспомнила, как поранила руку. Нашла в Интернете нужную фамилию. Врач оказался психиатром.

Рано утром, когда все еще спали, я сбежала из дома, добралась до города, но врача не застала, секретарь сообщила, что он будет после обеда. Я бродила по улице и увидела, как примерно через час женщина покинула приемную, чтобы выпить кофе в кафе неподалеку. А я попыталась проникнуть в кабинет, пользуясь тем, что окно женщина не закрыла. Хотела заглянуть в свою медицинскую карту. Меня застукала соседка и вызвала полицию. В участке я поняла, какую сделала глупость, и предпочла отмалчиваться. Очень скоро там появился врач, а потом и Мартин. Из обрывков разговоров, которые удалось подслушать, стало ясно: меня считают душевнобольной, склонной к суициду.

Своей дурацкой попыткой проникнуть в кабинет я все это лишь подтвердила. Мартин подписан необходимые бумаги, и меня отпустили домой.

«Милая, меня беспокоит твое поведение, — заговорил он в машине. — Странные фантазии, теперь вот еще и это…»

Что я могла ему ответить? Задать вопрос, сколько он заплатил врачу за липовый диагноз? Я молча смотрела в окно, он остановил машину и обнял меня. «Прости. Я все понимаю, после того, что тебе пришлось пережить…» — «Мне нужен психиатр? — не сдержалась я. «Я люблю тебя, чего ж удивляться, что меня заботит твое здоровье? У тебя постоянные перепады настроения, и… то, как ты порезала руку… я даже не был уверен, что это случайно. Мне кажется, тебя постоянно что-то беспокоит, но ты не хочешь рассказать мне об этом. Почему?» — «Я боюсь, — сказала я, прижимаясь к нему, я и самой себе не решалась признаться, чего я боюсь на самом деле. И вновь явилась трусливая мысль: Мартин прав, я веду себя глупо. Он единственный близкий мне человек, кому же еще рассказать о своих страхах, как не ему. «Чего, милая? — растерялся он. — Чего ты боишься?» — «Я… я не знаю…»

Это все, что я смогла выдавить из себя.

«Бедная моя девочка, все эти глупости, которыми тебя пичкали с детства… выбрось их из головы. Я люблю тебя и никогда не позволю случиться ничему плохому. Никогда. Пожалуй, я сам виноват в том, что произошло. Надо прекращать все эти командировки и больше времени проводить с тобой.» — «Ты никогда не рассказываешь о своих делах…» — «Нечего особенно рассказывать. Хотел открыть фирму в Мадриде, наподобие той, что у меня в России. Но это подождет».

«Пожалуйста, Мартин, вернемся домой», — попросила я. «Я бы с радостью, но там все будет напоминать тебе о недавней трагедии. А ты и так слишком переживаешь. Давай договоримся, если ты будешь хорошо себя чувствовать, весной отправимся в Россию. А пока больше никаких отлучек, я тебя теперь и на минуту не оставлю».

Последние слова скорее звучали двусмысленно, но в тот момент я просто радовалась, что все так счастливо закончилось. А потом нашли труп еще одной девушки. Я услышала сообщение в новостях, картинка на экране: белый фургон, в котором девушка путешествовала, — в нем ее и обнаружили. У меня не было сомнений, что я уже видела его. Возле нашего дома. Ночью, всего три дня назад.