— Но…

— Все хорошо. Уверена, мы просто поговорим.

— Карин…

— Все хорошо, — снова повторила, прекрасно понимая его сомнения. Но, рано или поздно, нам со свекром поговорить придется. Лучше уж сейчас. Тем более, что бы он ни сказал, я к этому готова и не дам никакой реакции.

— Я быстро, — сдался Марков и предупреждающе посмотрел на отца. — Держи себя в руках.

— Мы здесь все цивилизованные люди, разве нет, сын?

— Надеюсь, ты об этом не забудешь, — бросил Дима, после чего оделся и ушел. Мы с Игорем Вадимовичем остались одни.

— Идем, — распорядился мужчина и направился в сторону гостиной.

Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Теперь, когда рядом не было Димы, в груди образовался комок пронизывающего холода. Былая решимость и уверенность в себе испарилась. Что уж тут говорить, Игорь Вадимович, казалось, может убить одним взглядом. Но сдаваться я не собиралась. Ради Димы должна наладить отношения с его отцом. Не хочу, чтобы он выбирал между нами.

— И так, сколько? — выдал мужчина, когда мы расположились на диване.

— Не поняла?

— Сколько тебе нужно денег за то, чтобы ты отдала ребенка и исчезла из жизни моего сына? — арктически холодным тоном поинтересовался Игорь Вадимович. Спокойно. Я что-то такое и предполагала, поэтому не буду принимать близко к сердцу.

— Я не собираюсь отказываться от своего ребенка. И от вашего сына тоже, — с той же интонацией ответила, выдерживая промораживающий до костей взгляд.

— У каждого есть своя цена. А у меня достаточно денег, чтобы ты навсегда забыла о существовании ребенка и моего сына. Я позволил ему пойти по своему пути и отказаться от семейного дела. Черт, с ним, хочет лечить людей, пусть. Хочет всего добиться сам — это похвально. Но разрушить свою жизнь из-за девки я ему не дам. Мы оба знаем, что тебе нужно на самом деле. Так что давай обойдемся без долгих прелюдий и перейдем к делу. Назови сумму, Карина, и на этом закончим.

Вот же непробиваемый! Да как с ним вообще разговаривать? Он думает, что все можно купить? Как бы ни так! Я ни за что не отдам своего ребенка, а Диму теперь и подавно не отпущу. Удивительно, что с таким отцом он еще способен на какие-то чувства. Теперь его поведение до нашего более близкого знакомства стало понятным. Марков просто прятал себя настоящего за маской балагура и бабника. Иначе бы отец ему все мозги вынес.

— Не все в этом мире можно купить, Игорь Вадимович. Вы действительно хотите, чтобы ваша внучка росла без матери? Ваше предложение оскорбительно.

— Мой сын вырос без матери и, как видишь, с ним все в порядке. И слава богу, что эта стерва не распространила на него свое влияние.

— Она же не уходила, верно? То, что вы рассказали о ней Диме — неправда.

— Карина, ты считаешь себя самой умной? Я еще смягчил свою версию. Эльвира не собиралась давать жизнь моему сыну. Я успел перехватить ее, когда она собиралась делать аборт. И мне пришлось заплатить этой гадине кругленькую сумму, чтобы мой сын, все-таки, появился на свет. А ей были нужны только деньги. Она рассталась со своим ребенком легко. Так что не надо мне рассказывать, как ты любишь моего сына и его отпрыска.

— Знаете, пожалуй, нам больше не о чем разговаривать. Я думала, что мы с вами найдем общий язык, но вижу, что это невозможно. Вы настолько ослеплены ненавистью, что готовы разрушить семью собственного сына. Я не хочу на это смотреть и слушать в свой адрес незаслуженные оскорбления. Передайте Диме, что я ушла домой. И…скажу вам сразу — я не собираюсь уходить от него. А вы, надеюсь, не настолько безумны, и физического вреда мне не причините, — гордо вскинув подбородок, я поднялась и пошла к выходу.

Конечно, по отношению к Диме мой поступок будет выглядеть некрасиво и жестоко, но сейчас я должна думать о своем ребенке. Долго находиться в обществе Игоря Вадимовича и не нервничать у меня не получится. Да и какой смысл с ним разговаривать, если он кроме себя никого не слышит? Может быть когда-нибудь мы с ним вернемся к разговору и сможем найти компромисс, но явно не сейчас.

Меня никто не остановил. Игорь Вадимович остался в гостиной, а я обулась, накинула куртку и беспрепятственно вышла из квартиры. Как только закрыла дверь даже дышать стало легче. Нет, пожалуй отца Димы я пока видеть не готова. Даже в присутствии Маркова. Уверена, он меня поймет.

Достав из кармана телефон, написала Диме сообщение. Предупредила, что разговор с его отцом не удался, поэтому я решила уйти домой. Попросила его не обижаться на меня и позвонить, как только освободится.

* * *

Марков торопился, как мог. Палатка во дворе дома была закрыта, поэтому пришлось идти в супермаркет. Дима, не глядя, побросал в тележку какие-то печенья и несколько шоколадок, на всякий случай закинул туда и торт, взял несколько видов чая, а когда подошел к кассе, чуть не зарычал от негодования. Там столпилась огромная очередь.

Мужчина залез в карман, пытаясь нащупать телефон. Решил позвонить Карине и убедиться, что все хорошо. Сказать, что он уже совсем скоро вернется.

— Черт! Забыл! — пробурчал он себе под нос. Желание все бросить и рвануть домой становилось все сильнее. Может, ну их, эти печенья?

Очередь двигалась слишком медленно. Дима, как мог, терпел. Переминался с ноги на ногу, смотрел на часы каждые несколько секунд и чуть ли не выл от безысходности. У него там девушка беременная…

«Точно! У меня же девушка беременная! Все поймут!» — озарило мужчину. Перебежав в начало очереди, он впихнул тележку между покупателями.

— Прошу прощения! Но мне срочно! У меня жена дома беременная одна. Убьет, если я ей сладкого не принесу. Пожалуйста, миленькие, пропустите! — затараторил он, пока его не обматерили и не послали куда подальше.

Видимо, на его лице читалось такое отчаяние, что ему поверили и без проблем пропустили вперед. Кассирша даже постаралась пробить его товар быстрее, за что получила одну из шоколадок и красивый комплимент. Дима побросал все в пакет и понесся домой, проклиная себя за то, что повелся на уговоры Карины. Зная отца, ничего хорошего тот девушке не скажет. Она, конечно, тоже не промах, но пока уязвима и очень чувствительна. Кто знает, как воспримет обидные слова? А если решит, что он такой же как отец?

— Нет-нет-нет, — как мантру повторял Дима, бегом возвращаясь домой.

Когда же он вошел