Еще немного углубился огромный котлован, где без устали работали мертвецы под руководством Асазора и гномов. Как с удивлением узнал Келеэль, шаман собирался устроить на месте громадной ямы рукотворное озеро. Ну или пруд. Подгорные жители стенали на тупую и богопротивную нежить, невыносимые погодные условия, чрезмерную придирчивость заказчиков, малую плату, некачественные материалы и плохие инструменты… но переводиться со строительных работ, к примеру, в дружину, патрулирующую долину и периодически навещавшую то одно, то другое стойбище кочевников на предмет изъятия свежего продовольствия, почему-то не спешили.

Армия зарождающегося Сумеречного леса, насколько мог судить архимаг по разработанной дуэтом Азриэля и шамана в порядке то ли энтузиазма, то ли маразма брошюре, ставила во главу угла возможность уничтожить почти любого противника, не вступая в ближний бой. Да и того должна была атаковать только в оптимальных для себя условиях. Читавшие ее бывшие дроу, для которых и было создано пособие, дружно чесали затылки в поисках отсутствующего боевого опыта, но особых ляпов в ней не находили. То ли здравым смыслом, а то ли интеллектом они понимали необходимость воздерживаться, по возможности, от столь любимой короткоживущими расами честной сшибки грудь в грудь. Желание минимизировать потери в принципе было вполне ожидаемой идеей как для отдельных индивидов, которым в будущем предстояло рисковать своей шеей, так и для долгоживущей и медленно размножающейся расы в целом. Любой.

Светлые эльфы подходили к масштабным конфликтам, строя свою тактику вокруг позиций глубокоэшелонированной обороны. Ловушки, укрепления, магически прирученные чудовища или обычные животные, готовые пойти на смерть ради хозяев, наемники иных рас, искусные и изощренные заклинания, отточенные чародеями за столетия практики, не говоря о легендарной меткости и дальности стрельбы остроухих лучников… Бывали в истории примеры схваток и битв, когда ни один перворожденный не погибал. Но за подобную эффективность приходилось платить. Масштабных наступлений и крупных завоеваний сородичи архимага никогда не проводили. Полководцы банально не хотели рисковать, выводя армию на неподготовленные заранее позиции. Единственное исключение — рейды по тылам, призванные уничтожать коммуникации противника и тем самым ослаблять его войска. Но о тех, кто отваживался на них, в обществе перворожденных ходила молва как о сумасшедших. Пусть почитаемых и уважаемых, но союза с таким сорвиголовой, который однажды запросто может не вернуться домой, родители своим детям почти поголовно не желали. Последние, впрочем, не сильно расстраивались, проводя рейдерские наскоки и оформляя брак де-факто или удирая в чужие земли, чтобы прислать из дальних краев, в которых вопрос отеческого благословения местными властями не поднимался, письмо с сообщением о рождении новой семьи.

Темные эльфы использовали иную тактику. Простую и эффективную. Завалить врагов трупами. Причем преимущественно не своими. Города дроу по сути стояли на костях рабов. Руки невольников строили их. Руки невольников работали в них. Руки невольников кормили их. Руки невольников воевали за них. Минотавры, кобольды, люди, гоблины, гномы… да, пожалуй, представителей любой расы, кроме светлых сородичей, мог встретить в своем городе каждый дроу. В качестве рабов, естественно. Но и сами темные эльфы не гнушались ходить в бой. Келеэль мог сказать о Ллос многое. Пожалуй, услышь его речь на эту тему какой-нибудь не слишком образованный орк, и он бы принес умеющему так материться чародею клятву верности в робкой надежде ну хоть когда-нибудь научиться сквернословить подобным образом. Но одно пятитысячелетний некромант признавал. Своим народом богиня темных эльфов править умела, и число ее подданных постепенно росло. Плодовитость была одним из самых ценимых среди жреческой касты качеств. У средней матроны количество доживших до активной зрелости дочерей не могло быть меньше трех-четырех. Конечно, царящие у дроу нравы убивали большинство темных задолго до старости, но… выживали самые хитрые, сильные, умные. И плодовитые. Бездетных просто резали на алтарях Ллос. И потому воинов, магов и жриц у темных эльфов всегда было намного больше, чем у их светлых сородичей. И они могли себе позволить терять их в войне со всем миром. На смену погибшим очень быстро приходили другие.

Молодой же народ сумеречных эльфов разрабатывал свою тактику. Суть ее можно было выразить словами Азриэля, который на вопрос о формировании вооруженных сил произнес только одну фразу: «Огневая мощь, броня и скорость». Правда, пока у шамана, даже при некоторой помощи его, Келеэля, получалось реализовать всего первые два постулата. Но зато как!

Архимаг на секунду отвлекся от размышлений, вспомнив показ их совместного с шаманом творения, испытание которого смотрел ради разнообразия не глазами своего шпиона, а собственными.

На утоптанной площадке перед пирамидой собрался практически весь имеющийся в наличии состав Сумеречного леса. Парочка наблюдателей-часовых активно таращилась вниз, опасно перегнувшись через перила. Судя по всему, они были настолько поглощены зрелищем, что пропустили бы даже открытие врат из нижних планов. Впрочем, не факт, что если бы демоны увидели то, что видят они, то они бы заметили каких-то там эльфов.

С глухим топотом там вышагивала некая фигура, подобной которой архимагу видеть еще не доводилось. Бочкообразное тело весом не меньше чем несколько самых крупных песчаных скорпионов, покоилось на двух толстых, круглых, расширяющихся книзу ногах, каждую из которых вряд ли мог охватить руками любой из присутствующих. Разве что Азриэль. Но эльф, дважды воскрешенный архимагом, был способен потягаться длиной рук с некрупным троллем. Руки прохаживающегося неспешной походкой гиганта тоже внушили бы почтение любому живому существу. Да и мертвому тоже. Длинные, с пятеркой узловатых пальцев на необъятно широкой ладони; их хозяин вполне бы смог свернуть шею дракону, словно хозяйка присмотренной на обед курице. Коричневая кожа создания была морщинистой, будто кора столетнего дуба. Утопленная в плечи голова на фоне всего остального почти не виднелась. Да она и была скрыта полусферическим шлемом грубой ковки с крупным забралом. Толстый и тяжелый даже на вид нагрудник оставлял свободными руки от самых предплечий. Сделан он был явно кое-как и даже не блестел на солнце, на металле в нескольких местах ясно виднелись следы молота.

— Убожество, — буркнул один из гномов, рассматривая выполненную, скорее всего, им же самим конструкцию.

— Согласен, — тяжко вздохнул его брат. — Ни руны нанести не дали, ни узоры… Этот шаман бесноватый заготовку чуть ли не из горна стянул!

— Он нам не для парадов нужен! — шикнул на них Шиноби. — И вообще тихо вы, сейчас оружие испытывать начнет!

— А чего тихо-то, — не остался в долгу кузнец. — Он сейчас так загромыхает — горы затрясутся…

И тут фигура завела каким-то странным для нормального расположения суставов жестом руку за спину и достала оттуда… нечто.

— Впервые вижу штыковую двустволку, — хмыкнула Шура, увидев оружие шагающего перед ней великана. — Эй, водитель кобылы, а снайперского дробовика в комплекте не было?

На взгляд Келеэля, шутить над подобным гигантом, во всяком случае, если от него не отделяет по меньшей мере крепостная стена, было… неосмотрительно. Лезвие, торчащее из-под двух стволов, вполне могло бы разрубить девушку. На левую и правую половины.