– Она всегда виновата, – отозвался Кристофф. – Отец хотел сделать хорошо всем, уравнять Дома, но прошел год, а недовольств меньше не стало. Теперь нельзя доверять даже тем Домам, от которых раньше никто не ждал удара в спину. Чертовы кошки.

– Но ведь их заставили, – напомнила я. – Фергюс сказал, что если бы не обязательства, они бы не стали, это не их личная вендетта. Вы сами говорили, что Дом Бэдфорд – это компаньоны. Фергюс и Кларисса просто пытались сбежать, когда поняли, что могут это сделать.

– Вот и бежали бы, а не прятались под юбкой у мамаши. И не надо мне говорить про какие-то обязательства, они могли прийти к отцу, а не предавать его. Он бы все понял.

И все же у меня были сомнения.

Я хорошо помнила, что, несмотря на ненависть, исходящую от Клариссы, несмотря на то что она меня избила, она дала подсказки – значит, не было в ней искренней злобы. Скорее, импульсивное бессилие, где я попала под раздачу.

Я верила в то, что у близнецов не было выбора в том, что они совершали. Они искренне боялись того, кто за всем стоял…

– Скоро занятия, – напомнил Кристофф. – Тебе нет резона сидеть со мной.

– Если я уйду, вы сбежите во дворец.

– Не сбегу, – пообещал он. – И даже, как сама видишь, из-за этих примочек не смогу подсматривать, как будешь переодеваться. Так что, как и обещал, ты свободна.

– А Миртл? – спросила я, глядя на все еще спящую фею.

– И она, – ответил он. – Думаю, она в состоянии тайком добраться до вашего подвала, когда через два часа я уйду. А тебе пора на учебу.

* * *

Из лазарета я убегала будто с крыльями, выросшими за спиной.

Я перемахивала через две ступеньки, спеша на пары и ощущая себя самым счастливым человеком на свете.

Все закончилось, ну почти.

Дальше менталисты разберутся.

Новенькое платье село идеально, я себя ощущала королевой, особенно когда ловила на себе заинтересованные взгляды других студентов – любопытные от парней и завистливые от девушек.

– Самая умная, что ли? – буркнула одна из них, когда я едва с ней не столкнулась. – Все в форме, а ты куда вырядилась?

Только в этот момент до меня дошло, что смотрели на меня не потому, что я такая красивая, а из-за того, что я выбивалась из стройных серых рядов студентов ярким пятном.

Вот же глупая.

За неделю в лазарете я просто отвыкла от правил.

Моя форма, наверное, до сих пор валялась где-то возле озера, а новой у меня не было.

Пришлось в спешном порядке мчаться в башню общежития, где обитал комендант Валентин. Именно он принес мне одежду в прошлый раз, может, у него завалялся еще один сверточек на такой случай.

До первого звонка оставалось минут пять, когда я домчалась до нужного кабинета, постучалась, но сразу мне никто не открыл.

Пришлось стучаться настойчивее, пока наконец не послышались шаги.

– Рабочее время еще не наступило, кто там? – раздался недовольный голос, дверь распахнулась, и предо мной предстал недовольный, заспанный старик в ночной рубашке до пят и в колпаке на голове. – А, это ты… Что нужно? Подвал, что ли, затопило?

– Нет-нет, – затараторила я и тут же поняла, что забыла поздороваться. – Доброго утра, с подвалом все в порядке. Я хотела спросить насчет формы.

– А что с ней? – старик все еще не понимал.

– Потеряла, – честно призналась я.

– Что значит потеряла? Казенное имущество! – в голосе коменданта проступило возмущение. – Новое – только по распоряжению ректора. Идите к Мефисте.

Я замялась, представляя, сколько потеряю времени, и поэтому нагло соврала:

– Она в курсе, разрешила.

Сомнений, что Мефиста и в самом деле разрешит мне взять новую форму, не было. Профессор же знала всю ситуацию и наверняка поймет. А для пущей убедительности я добавила:

– Профессор Рэкшор тоже знает.

Комендант недовольно махнул рукой, понимая, что от меня так просто не избавиться.

– Стой тут, – сказал он и удалился куда-то вглубь покоев. – Сейчас что-нибудь поищем.

Его не было долго, уже прозвенел звонок на пары, а я все маялась в коридоре. Прошел целый час, а может, и дольше…

Когда старик все же явился, то был в нормальной одежде, умытый и, похоже, даже успевший что-то перекусить, потому что вид имел куда более довольный.

– Держи, – он протянул мне сверток наподобие старого. – И больше не проси. Это из партии для знатных особ.

– А-а-а, – догадливо протянула, вспоминая, как сильно моя форма отличалась от формы Виктории. – Понятно. Спасибо.

Я уже развернулась и была готова мчать переодеваться, когда голос коменданта меня все же догнал в спину:

– Кстати, как тебе живется в подвале?

Я рассеянно обернулась.

– Хорошо, – отозвалась я.

– А соседка? Не докучает?

– Нет, – все так же рассеянно ответила я.

– Это хорошо, – будто расслабился комендант. – А то она так требовала поселить ее в подвал в начале года, что я даже переживать стал. Не сожрет ли тебя, часом, ночью. Кровопийцы – они такие. А я-то что могу, ничего не могу. Дом-то знатный.

Тут я остановилась, замирая на полушаге.

– В каком смысле она требовала поселить ее в подвал? Это же ее комната?

Комендант нервно хохотнул:

– Ее? Рурк упаси. Ее апартаменты занимают половину второго этажа и до сих пор пустуют. Где это видано, чтобы дом Гемахолд по подвалам ютился? Чистая блажь, да и только.

Во рту пересохло.

Стало нехорошо.

– То бишь она не жила в подвале раньше? – зачем-то еще раз переспросила я.

– Нет, конечно, – совершенно спокойно ответил старик. – Там вообще никто до тебя не жил. И ты бы не жила, но мест других не было. Вот по распоряжению Мефисты тебе и отвели то, что оставалось свободным.

Казалось, пол ушел из-под ног.

Я будто проваливалась сквозь землю, теряя равновесие.

Потому что Мефиста и в самом деле не врала мне, когда поселила в подвал.

А вот Виктория…

Я вспомнила, как и когда она появилась в моей комнате.

Утром, после убийства ректора. Уверенная в себе, она тычком распахнула двери, и у меня даже мыслей не было спросить у кого-то, почему столь знатная особа оказалась со мной рядом в подвале.

Виктория была слишком убедительна в своих аргументах.

Так убедительна, что у меня не родилось сомнений.

Она в два счета раскусила меня и Миртл, даже умудрялась манипулировать – где-то шантажом, где-то добрым словом, где-то даже заботой, что я невольно ей верила.

Ее странное поведение иногда настораживало меня, но после я оправдывала его тяжелым беременным положением