Хотя я готов был поклясться, что я жив.

Как ни странно, и как ни удивительно.

Внезапно все сорвалось с места. Милах вспорол мечом мой живот, Шимес что-то закричала, а я снова в одно мгновение стал мертвецом. И, как опять оказалось, зря. Теперь я видел все до мельчайших подробностей. Меч в руках Милаха приблизился к моему животу, бережно распорол расстёгнутую куртку, затем, слегка обжигая, раздвинул кожу и вошёл внутрь. Если бы не серьёзность ситуации, я бы рассмеялся от счастья и щекотки. "Лучший" ничего не сделал своему хозяину. И это был приятно. Так приятно, что я плюнул в гнусную рожу Милаха всей своей накопившейся кровяной слюной.

Милах, в свою очередь, выпустил меч из рук, шагнул назад, как-то медленно и неестественно опрокинул стоящую за ним Шимес, и оба они покатились по каменному полу.

Шимес первая вскочила на ноги и бросилась ко мне.

– Ты жив??

Приятно чувствовать хоть какую-то заботу о своём здоровье.

– Пока да, но хотел бы, чтобы меч вытащили из моего брюха.

Я действительно ощущал некоторый дискомфорт от того, что меч торчал во мне. Словно ножик в рождественской индюшке. Хотя, честно говоря, я никогда не видел, как ножи точат из индюшек. Просто это сравнение показалось мне наиболее удачным.

Шимес отважно, что, несомненно, было её плюсом, взялась за меч и, с силой потянув, вытащила его из меня. Одновременно мы посмотрели на то место, где только что побывал "Лучший" и, по всем признакам, должна была находиться колотая рана. Но там ничего не было. Ровным счётом ничего. Я не имею в виду мой пупок, который просто развязывался от смеха.

– Ты смеёшься, варркан? – ошалевшая Шимес уже не знала, какие ей сделать глаза.

Я ничего не ответил. Собственно, мне и говорить-то было нечего. Я понимал гораздо меньше, чем все они, вместе взятые.

Шимес прикоснулась рукой к тому месту, откуда вышел меч, и я подумал, что всё начинается снова. Но ведьма сразу же отняла ладонь и замерла.

– Я думала, что знаю тебя хорошо, но сейчас понимаю, что ты и впрямь очень велик.

Я не стал её разубеждать. Как хочет, так пускай и думает.

– Но ты всё равно будешь моим.

Вот нашла на неё эта блажь. Хочется ей, и все тут!

Я даже пожалел о своём поведении с Шимес в нашу первую встречу. Если бы я был с ней немного построже, то всё могло бы быть совсем иначе. А теперь мне придётся отдуваться.

Шимес резко повернулась к Милаху и впилась в него своими глазищами.

– Ты! Мразь! Как ты мог ослушаться меня?!

Свою госпожу!

С каждым словом ведьма делала шаг к Милаху, а он испуганно пятился назад, глядя, как Шимес дотрагивается до своего перстня.

– Я уничтожу тебя сейчас же! Ариэс! Малщидал!

– Шимес! – крикнул я.

– Что тебе, варркан?

Не знаю, что меня дёрнуло, но я подумал, что это важно:

– Оставь его, Шимес.

Ведьма внимательно посмотрела мне в глаза:

– Почему я должна выполнять твою просьбу? Милах пытался убить моего будущего мужа и достоин смерти.

– Все это правильно, но всё равно, пусть пока живёт.

– Но почему?

Потому, что я хочу сам посмотреть, что скажет Милах, когда я буду откручивать ему голову и ещё кое-что. Я это подумал, но сказал совершенно другое.

– Потому что именно Милах будет подавать мне домашние тапочки.

Шимес благосклонно отнеслась к моей просьбе.

– Хорошо, варркан. Но пока он не подаёт тебе тапочки, и поэтому будет находиться в тюрьме. Убрать его.

Боболокам не надо было повторять дважды.

Они подхватили обмякшего Милаха, который действительно стал отставным любовником, и куда-то поволокли. Мне бы очень хотелось посмотреть, куда.

– Скажи, Файон, – ладонь Шимес довольно бесцеремонно легла на мой пупок. Очевидно, ведьма уже представляла меня своим мужем. Как тебе удалось остаться в живых?

Я дал волю своему разыгравшемуся воображению:

– Всё дело в том, уважаемая…

– Называй меня просто милой, – потребовала Шимес, и по её сжатым губкам, я понял, что мне придётся сделать это, если я хочу выбраться отсюда.

– Хорошо… Милая. Так вот. Дело в том, что я не просто варркан. Я великий и могучий волшебник, который был послан Создателем, чтобы судить споры мирские между королями. Моя власть безгранична и ужасна. Я могу…

– Дурашка, – Шимес потрепала меня по щеке, и я заткнулся. – Зачем ты говоришь мне неправду? Я же полностью изучила тебя и твоё сознание. Неужели ты думаешь, что я поверю в этот бред с Создателем?

Я на это и не надеялся. Просто я полагал, что после такого живописного представления у Шимес появятся подозрения насчёт моей личности. Но обдурить её было непросто.

Глаза ведьмы превратились в узкие щёлочки. Она собрала мой рот в один растрескавшийся бутон и снова впилась в него губами.

Когда это неприятный, но в то же время сладкий миг прошёл, Шимес тихо сказала:

– Никогда не говори мне неправды. Иначе…

– Я всё понял, – поспешно заявил я, глядя на поднятую к моему носу руку с перстнем. Что тут непонятного?

Шимес отстранилась, её взгляд снова стал бесцветен.

– Церемония назначена на сегодняшний вечер. Будь готов.

– А что, собственно, будет на этой церемонии?

– Не все сразу, варркан. Ты все увидишь сам. А пока отдыхай.

Шимес неспеша удалилась, отдав приказ, чтобы моего тела не касалась ничья рука.

Хорошо сказано, отдыхай. Распят на стене, как Христос. И никто даже напиться не даст.

– Эй ты, образина, – обратился я к стоящему неподалёку охраннику-боболоку, – принесика воды.

Бедняга шарахнулся от одного звука моего голоса, только чёткий приказ Шимес заставил его остаться на месте. Так что я окончательно убедился – чем цивилизованнее люди, тем они пугливее. Мне пришлось страдать: от жажды в довольно неинтересной компании.

– Файон!

А, наконец-то приятель Пьер очухался.

– Ну что, дружище? Как дела?

Пьер оглядел себя с ног до головы и нашёл, что дела могли бы быть и получше. Ему не понравилось, что его место было на солнечной стороне.

– Пьер, покопайся в своей башке и скажи, что у тебя там новенького?

Несколько минут варркан висел неподвижно, закрыв глаза. Когда он снова пришёл в движение, то я сразу понял, что его дела не лучше моих.

– По мне словно каток проехался, – произнёс мой дружок, и я сразу подхватил интересную тему.