Мейгри тряхнула головой.

Саган приближается.

Она наладила управление вездехода, объехала догорающий заправщик и помчалась по шоссе. Вдали показался Форт-Ласкар.

– Господи, дай еще немного времени. Самую малость...

О Боже, я бы мог замкнуться в ореховой скорлупе и считать себя царем бесконечного пространства, если бы мне не снились дурные сны.

Уильям Шекспир. Гамлет. Акт II, сцена 2

– Господи! Таск! Что это? – Нола перекатилась в спальном мешке и вцепилась в наемника, свернувшегося рядом с ней.

Таск со стоном натянул край мешка себе на голову.

– Это малыш. Кошмары у него. У него это уже было на Вэнджелисе после боя.

По космоплану прокатился очередной вопль. Дайен выкрикивал бессвязные слова, тяжело дышал, словно бежал на длинную дистанцию.

– Сходи к нему, – приказала Нола, тряся Таска за обнаженное плечо.

– Ты к нему сходи, – промычал наемник в подушку. – Женщины... лучше... успокаивают, нянчат.

– Не могу, Таск, – шепнула Нола, отодвигаясь и глядя в темноту. – Я... я его боюсь.

Снова крик.

– Закрой глаза! Почему они на меня так смотрят? Закрой глаза! – Дайен судорожно глотнул воздух.

– А я не боюсь? Ладно, иду. Пожалуй, придется, если я собираюсь хоть немного поспать. Какого черта ты вылезла из этой штуки?

В попытках выбраться из мешка Таск слишком резко встал и ударился головой о консоль, под которой они с Нолой спали. Ругаясь на чем свет стоит, он выполз и нащупал лампу. Когда он ее включил, он снова начал ругаться, поскольку резкий свет больно ударил по глазам.

– Эй, малыш! Не волнуйся! – крикнул Таск и босиком побрел в тесную каютку для пилота. Покрутив лампой, он обнаружил койку, оказавшуюся просто полкой, убирающейся перед боем.

Дайен, весь в поту, сидел в постели с открытыми глазами, глядя прямо в темноту, безумно размахивая руками.

– Закрой глаза! – кричал он как в бреду, хватая воздух. – Закрой их, закрой, закрой, закрой их...

Таск присел на край койки.

– Малыш...

Издав вопль, от которого у Таска волосы дыбом встали, он с необычайной силой схватил наемника за плечи.

– Дайен! Черт возьми! Отпусти. Да проснись же! Крепко зажав подбородок юноши, Таск стал трясти ему голову вперед-назад.

Дайен стал вырываться. С широко раскрытыми в ужасе глазами он потянулся к горлу Таска. Наемник уронил лампу на палубу, и она покатилась по неровной поверхности, отбрасывая тени, напоминающие пляску ведьм. Дайен вдруг заморгал, посмотрел на Таска в неровном свете, всхлипнул и обмяк на руках у наемника.

Вздохнув, Таск прижал юношу к себе, взъерошив его взмокшие от пота волосы.

– Все хорошо, – сказал он, неуклюже поглаживая трясущиеся плечи. – Это сон.

– Прости.

Дайен выпрямился. Лицо его было белым от яркого света, а волосы приобрели бронзовый оттенок. Голубые глаза были окружены фиолетовыми тенями, а прокушенные губы кровоточили.

– Прости. Иди спать. Такого больше не будет.

Он лег на пустую койку; подушка валялась на полу. Подняв лампу, Таск взглянул на цифровые часы, показывавшие разное время: космическое время, время на конкретной планете...

– Черт, поздновато снова ложиться. Уже вечер по ласкарскому времени.

– Ласкар? – Дайен приподнялся на локтях. – Хочешь сказать, что мы уже сели?

– Да, я посадил машину ночью, пока ты спал.

– Почему не разбудил?

– Зачем? Разбудить и сказать, что пора спать? Несерьезно, малыш.

– Но... – Дайен покраснел, садясь на койке и ставя ноги на пол. – Мы уже могли выйти, начать поиски...

– Нет, – твердо ответил Таск. – Никто не бродит по Ласкару перед рассветом, если только не свихнулся и не устал от жизни.

– Тогда пойдем сейчас...

– Сбрось обороты, малыш. У нас куча времени. До темноты все закрыто.

Таск, нервно крутивший лампу, освещая ею все, кроме юноши, сел рядом с ним на койку.

– У нас есть время. Почему бы тебе... не рассказать, что с тобой случилось в той рубке на «Непокорном»? Да, знаю. Ничего. Черт возьми, малыш, я же видел твое лицо, когда ты оттуда вышел! Ты был весь в крови от макушки до пяток! За тобой оставались кровавые следы!

Таск ощутил, как мальчишка задрожал, положил ладонь на его руку.

– Знаешь, говорят, помогает, если об этом поговорить...

Дайена трясло. Он помолчал, а потом покачал головой, глубоко вздохнул и посмотрел на Таска спокойными голубыми глазами.

– Нет. Не буду. Я знаю, в чем дело. Я слабак. Трус. Это в крови. Саган мне говорил.

– Этот предатель! Подонок! Это... Это... – Таск кипел, не успевая выплевывать слова, переполнявшие его.

Дайен поднялся.

– Схожу приму душ. Когда выйду, приготовлю завтрак. Моя очередь.

– Завтрак? Я... ты... Я скажу, где...

Не дослушав друга, юноша втиснулся в тесную душевую кабинку и закрылся. Последние слова Таска заглушил шум воды. Наемник повернулся, злобно пнул босой ногой шкафчик, взвыл от боли.

– Отличный удар, – заметила Нола, входя в каюту.

Ее коренастое тело облегал купальный халат. Она прищурилась от яркого света, сделавшего заметными веснушки, рассыпанные по ее щекам.

– Да я забыл, что не надел эти долбаные башмаки! – ответил Таск, хромая по палубе. – Трус! Представляешь, Саган назвал малыша трусом. Этот сукин сын... Попадись он мне на глаза... я бы... я бы...

– Врезал бы как следует, – тихо сказала Нола, обняв Таска.

Он тряхнул головой с раздраженным видом, а потом со вздохом крепко прижал Нолу к себе. Прикоснувшись подбородком к ее голове, он вдохнул аромат спутанных со сна кудряшек.

– Зачем мы здесь, Нола? Зачем мы прилетели? Честно говоря, я боюсь. Ни разу в жизни так не боялся, даже на «Непокорном», когда думал, что нам всем крышка.

Нола откинула голову, взглянула в темно-карие глаза.

– Тогда почему бы не улететь, Таск? Ты же знаешь, что Звездная Леди не посылала нам этого сообщения! Дайен разозлится, но, во всяком случае, останется жи...

Снаружи послышались тяжелые удары. Нола умолкла. Таск медленно отпустил ее.

– Слишком поздно. – Подойдя к пульту, он включил внешнее переговорное устройство. – Слушаю. Кто там?

– Ансельмо, – послышался в ответ хриплый гул. – Здесь вас кто-то спрашивает.

– Что ты ему сказал?