на лицо и скрывает от меня правую часть. Длинные ресницы подрагивают, а полные губы чуть приоткрыты. Мощная грудь с перекатывающимися от дыхания мышцами мерно вздымается. 

Я замираю, не в силах отвести взгляд от того, как он прекрасен. Боюсь даже моргнуть, думая, что он проснется и навсегда разрушит этот момент, в котором я почти люблю его… 

О, господи… 

Я просто невменяемая маразматичка.

Что меня в нем привлекает? Идеальное тело? Лицо, словно высеченное из камня? Грубая сила, с которой он вчера подчинял меня себе? 

Прикусываю губу до крови, ощущая солоноватый привкус на языке. 

Боль помогает заглушить ощущение глубокой бездны в грудной клетке. 

У нас ничего не выйдет. Никогда. 

Он убийца Эмира. Он с легкостью психопата чуть не прикончил Гиба. Если тот вообще когда-нибудь сможет оправиться от ран. Что он сделал с Деей? С Зохом?.. 

Ощущая себя самой последней идиоткой в галактике из-за того, что любуюсь тем, кто сеет только боль и разрушение. 

Так не может больше продолжаться. 

Он насилует не только мое тело, но и душу. Подчиняя их себе, потихоньку превращая меня в наркомана, сидящего на игле. И мой наркотик – это он. 

Словно слыша мои мысли, Александр начинает ворочаться, мерно вдыхая и откидывая руку с лица вдоль туловища. 

Мне словно в голову выстреливают. 

Ужас мурашками по телу, несколькими волнами. Я зажимаю рот ладонью, чтобы не заорать. Глаза распахиваются от ужаса так, что причиняют мне боль. Тело свело судорогой, а пальцы превратились в лед. 

Правая часть лица Александра выглядит так, словно ее освежевали. От скулы до основания плеча. Содрали кожу заживо, и теперь я вижу мышцы и плоть, скрывавшуюся под пергаментной кожей. 

Сердце бьется как сумасшедшее, отдаваясь в ушах, а к глазам подкатывают ручьи слез, которые я просто не могу сдержать, и они падают тяжелыми каплями на белые простыни. 

Это я сделала с ним. 

Знание приходит отчетливо, потому что точно такие же шрамы и на моей правой руке. 

Дар Сияющей, оказавшийся проклятием, способным наносить увечья людям.

Я изуродовала его лицо и тело…

Из-за меня он стал таким…

Я ничем не лучше Астарты. 

Зажимаю рот рукой, чтобы не заорать от отчаяния, и в этот момент Александр резко распахивает глаза, заставляя меня упасть на спину от неожиданности. 

- Бл***. 

Он матерится, резко вскакивая, но вспышки гнева не следует. 

За это он наказывает меня? За то, что я сделала с ним? 

Я жду, что он опять причинит мне боль. Возможно, даже хочу этого, думая, что это будет моим искуплением, но Александр рывками натягивает на себя брюки и рубашку, становясь так, чтобы я не могла видеть его изуродованную часть. 

- Что ты делаешь?.. – шепчу я, скорее, чтобы разрушить напряженную, немыслимую тишину. – Куда ты уходишь?..

Он ничего не отвечает. Хмурится и тяжело дышит, застегивая пуговицы на рубашке. 

Я замечаю, как сильно трясутся его руки и не могу понять причину этого. 

Мозг просто парализован ужасом происходящего. 

- Александр… 

- Я пришлю к тебе послушников, - рычит он, становясь спиной ко мне и лицом к окну. – Сегодня тебя представят всему свету Хаята. Теперь, когда Яруз открыл твой дар, прятаться больше не получится. 

- Что вы хотите со мной сделать? – шепчу я, подползая к краю кровати. – Сделать оружием массового поражения? Я скорее умру, чем соглашусь на эту роль. 

Слышу, как он громко фыркает, вставая на бетонный подоконник: 

- Возможно тебе придется умереть, Алира. Но для убийств в Хаяте есть сила помощнее, можешь не беспокоиться на этот счет. 

- Ответь мне! – кричу я, срывающимся голосом. – Скажи мне, для чего я нужна вам! 

Александр чуть склоняет голову, но так и не поворачивает ко мне лица. Солнце играет бликами в его серебряных волосах, а ветер вздымает их. 

- Ты закроешь пролом в Эвир. Исправишь то, что сделала Астарта. 

- И тогда вы отпустите меня? – хриплю я. 

Кажется, он усмехается, но больше ничего не произносит. Делает шаг вперед и в моменте я пугаюсь того, что Александр проваливается в пустоту. 

В голове запоздало появляется страх перед той ролью, что он озвучил. 

Закрыть пролом. 

Астарта погибла, когда открывала его… 

Эту участь и приготовили мне титаны. Этого хочет и Александр. 

«Возможно тебе придется умереть, Алира.»

Хладнокровие, с которым он сказал это, недвусмысленно дало мне понять, что плевать он хотел на мою жизнь. 

Он знал это с самого начала… 

С самой первой встречи я была для него постельным развлечением и животным на убой. 

Эти мысли словно пробивают брешь в моей груди. Огромную, размером со вселенную. 

Еще никогда мне не было так больно. 

Я не понимала смысла метафоры «разбитое сердце». 

Но сейчас именно это происходило со мной. 

Александр растерзал и размазал сапогом не только мое сердце. Он сделал это со всеми внутренними органами. С моей душой…

Глава 30

- Уже собираешься? – Виера просовывает голову в створки моей двери, и я едва ли не визжать начинаю от восторга. – Тессы и Тэры жаждут узреть истинную Сияющую. Они уже отошли от прошлого разочарования, и готовы все простить Александру за то, что он принес им новую надежду. 

Да, она пособница Александра. Да, я практически ничего о ней не знаю. Но Виера казалась открытой, словно на ладони. Она всегда говорила то, что думает, и покоряла своей прямотой. И именно сейчас мне было просто необходимо увидеть знакомое лицо. Понять, что хоть что-то в моей жизни остается неизменным. 

- Ты похудела, - произношу я, видя, что ее лицо и правда осунулось. 

- Пустяки, - отмахивается Виера. – Так, несколько дней в сырой тюрьме, да и только. 

Я не понимаю, шутит она или нет, но Виера не развивает эту тему, деловито проходя в мою комнату и распахивая створки шкафа. 

- Так-так… Белый с голубым, белый с голубым и… Белый с голубым. Фасоны монахинь. Ты действительно собираешься надеть что-то из этого? – она чуть отклоняется, смотря мне прямо в глаза, и я пожимаю плечами. 

Вот уж, что надеть на прием сейчас меня волнует меньше всего. 

- Отлично, - он захлопывает шкаф и возвращается к входной двери, распаивая ее. В комнату тут же вбегают два послушника, держа в руках чудеснейшее творение, от которого даже у меня загораются глаза. 

Черное платье в пол полностью расшито золотыми нитями и причудливыми узорами, от чего кажется приятно-тяжёлым.