Мой клин, знаменующий новый этап моей жизни, назывался Евгением. Парень учился на том же факультете, но в другой группе. Чрезвычайно симпатичный брюнет, приковывающий к себе взгляды девчонок. Он подошел ко мне в буфете, там и познакомились. Через пару дней просто поплелся рядом до остановки, а в конце следующей недели мы уже топали с ним вместе в кино. Собственно, именно так – ненавязчиво и почти незаметно для участников – и начинаются самые настоящие истории любви. В моем случае до любви было еще очень далеко, но я усиленно, почти вытрясая до донышка собственную силу воли, заставляла себя хоть что-то чувствовать. И просто не позволяла себе останавливаться и задумываться. В кино? С удовольствием. В кафе? Боже, сто лет мечтала посидеть в кафе. Гулять по аллее? Это самый замечательный октябрь, чтобы гулять не только по аллее.

Так и жила. Дошла до того, что когда в очередной раз Ангелина вытащила меня на очередной глупый завтрак «старинных подруг», я с самым натуральным лихорадочным блеском в глазах начала ей расписывать своего Женю. Ангелина поначалу поддерживала и радовалась за меня, с удовольствием слушая о его красивых карих глазах, но постепенно начала заметно напрягаться.

– Он точно тебе нравится? – почему-то спросила она в конце моей романтичной тирады.

– Еще бы! – я готова была еще сильнее повышать тон, но на нас и так уже оглядывались другие посетители. – Разве такой парень может не нравиться?

– Не знаю, – озадачилась она. – Просто ты по кругу повторяешь одно и то же, будто зомбированная. Глаза карие, карие глаза, глаза карие, а глаза-то у него… ну, ты поняла. Будто в твоем Жене больше вообще ничего нет, кроме глаз. Или все остальное в нем тебя так бесит, что ты стараешься вообще ничего не замечать.

– Влюбленные всегда так себя ведут! – настаивала я. – Зацикливаются на предмете своего обожания и немного неадекватны!

Ангелина белозубо улыбнулась и тут же снова расслабилась, отмахиваясь:

– Конечно, Саш, если ты так говоришь! Я очень за тебя рада!

Собственно, даже из этого понятно, почему я никак не могла считать эту девушку своей подругой. Завтракать раз в две недели вместе еще можно – раз уж ее отец так сильно этому радуется, но больше откровенничать в ее присутствии я не стану. А то ишь, легкомысленная светская дива, у которой весь мыслительный процесс на маникюр истрачен, возомнила себя психологом. Типа она хоть что-то понимает.

Придя домой, я по непонятной причине разревелась. Вот, до чего доводят посторонние мнения, высказанные не в тему.

Иногда переосмысления совсем немного не хватало для сопротивления.

Прошло достаточно много времени, раз я смогла пережить эту встречу, которую подсознательно ждала с первого дня. Он стоял у арки, на выходе с территории института. Всматривался в лица всех студентов, но почти сразу выхватил среди множества мое. Один. Без Егора. Я всегда знала, что с Егором мне говорить немного проще.

Попыталась просто пройти мимо. Стоило остановиться и хладнокровно кивнуть. Но на такое простое действие мне силы духа не хватило, или, точнее, нужно было чуть больше времени, чтобы настроиться. Сердце булькало в горле от нахлынувших и ненужных эмоций. Дима красив и всегда расслаблен. Его можно узнать издали по позе вечно скучающего человека, якобы лениво осматривающегося по сторонам. Мне никогда не нравились блондины – с уверенностью заявляю, что никогда больше и не понравятся. Пусть этот станет единственным.

– Царевна, нет ничего глупее, чем изображать, что ты меня не видишь.

Я медленно вдохнула и повернулась к нему. Вздрогнула, поскольку Женя неуверенно коснулся моего локтя – его присутствие рядом совсем вылетело из головы. Бедный парень вызвал во мне и всплеск раздражения, и неожиданное облегчение – в его присутствии я точно не сдам позиций и сверну разговор максимально быстро. Потом, конечно, придется объясняться, но… но на самом деле мне плевать, что Женя подумает, лишь бы самой достойно выпутаться.

Потому шагнула навстречу Диме, с трудом выдержала взгляд голубых глаз и сказала как можно спокойнее – вышло не слишком хорошо, но я похвалила себя и за такую победу:

– Что такое, Дмитрий Владимирович? Если вы пришли мне снова угрожать, то вряд ли стоит. Наш нейтралитет так и остался нейтралитетом, я ни в какие союзы…

Он перебил, поморщившись:

– Хватит уже бредить, Саша. Попрощайся со своим знакомым, потом поговорим, – на Женю он притом даже не глянул.

Я же с каждой секундой говорила все решительнее – хотя бы потому, что чувствовала себя неуверенно и тем пыталась сгладить внутренний конфликт:

– Если я здесь и хочу с кем-то попрощаться, то точно не с ним!

– О, парень твой? – Дима чуть сузил глаза, а я отчего-то почувствовала в его смешливом тоне металлический привкус.

– Не твое дело, – процедила сквозь зубы, забыв о настройке на самоконтроль.

– Ладно, не мое, – он вмиг смирился, хотя и сделал короткий шажок в мою сторону, что со смирением плохо ассоциировалось. – Во-первых, я хотел бы узнать, какой магией ты заставила нашего общего знакомого явиться к Лизе…

Я забылась от изумления:

– Что?! Виктор Петрович к ней приходил?

– Еще как, – Дима мягко рассмеялся, отводя взгляд в сторону. – Вчера. Лиза до сих пор пальцем у виска крутит и повторяет, что мужик на старости лет спятил. Уж не знаю, чего он добивался, но ты явно в этом поучаствовала – Камелин всегда был с заскоками, но никогда с заскоками в эту сторону.

Мне тоже стало смешно, когда представила претенциозного и самоуверенного мужчину, падающего перед Лизой на колени и вымаливающего прощение за давнее преступление. Хотя вру, я не смогла этого представить.

– Ничего себе! Я от него этого тоже не ожидала! – я опомнилась и постаралась убрать улыбку с губ. Продолжила спокойнее: – Но важнее, что об этом думаете вы с Егором. Он сделал первый шаг, не пора ли и вам хоть что-то переосмыслить?

– А теперь это уже не твое дело, – Дима лукаво улыбался. – Во-вторых, я все-таки хочу извиниться за тот раз. Ненавижу, когда мне землю из-под ног вышибают. Особенно ненавижу, когда меня шантажирует девушка, из-за которой я перевернул свой мир. Был неправ, прости. Неправ, даже при учете того, что ты-то нам угрожала всерьез.

Меня моментально покинуло недавнее воодушевление и оставила вся фальшивая уверенность. Уж не знаю почему, но я ему поверила – поверила в то, что он жалеет о сказанном сгоряча. Но это и есть свойство влюбленности: любой лжи придавать ауру искренности; любящему можно лапшу килограммами вешать на уши, он и не заметит. Словно мне было достаточно его появления передо мной и каких угодно объяснений, чтобы вновь начать обманываться.

Однако настоящая проблема была не только в искренности его сожалений, по сути они ничего не меняли. Наши отношения втроем всегда были тупиковыми, так какая разница, на какой ноте они закончились? Может, даже хорошо, что на такой спорной – обида мне помогала справляться в моменты самой сильной слабости.