С этими словами Изя бросился собирать со стола остатки горючего.

— А я? — поинтересовалась вконец запутанная Любава.

— А ты ждешь нас с победой домой, — определил Соловейке роль Изя и, подцепив под локоть Солнцевского, быстренько покинул палаты.

Мотя, справедливо опасающийся сегодня чересчур активного черта, решил подождать хозяина дома.

Целую ночь коллеги вместе с Захаром колдовали над чудо-повозкой. Друзьям, конечно, несказанно повезло с мастером. Вы только представьте, как два типа на ночь глядя, в состоянии среднего алкогольного опьянения начнут рассказывать о конструкции рессорной коляски. Причем ни у одного из них нет технических навыков. Представили? То-то. А Захар из всего услышанного мусора умудрился выудить нужную информацию и к утру воплотить ее в жизнь.

За неимением времени за основу была взята обычная телега, которую «для служебной необходимости» реквизировал Изя прямо у ворот мастерской. Мужичок пытался возмущаться, но, столкнувшись взглядом с хмельным Илюхой, сменил гнев на милость. А после того как получил совет черта обратиться за компенсацией к верховному воеводе, вообще испарился, справедливо полагая, что легко отделался (кстати, так оно и было).

Друзья, как могли, помогали Захару, тем самым введя его в тихое бешенство. Наконец мастер удалил их из мастерской под предлогом добывания новых лошадей для повозки. Прежних лошадей мастер признал недееспособными и перевел в личное пользование княжеской мастерской.

Ввиду наличия в данный момент, мягко говоря, глубокой ночи княжеская конюшня почему-то оказалась запертой. Изя с Илюхой вначале долго будили сторожей, потом убедительно и больно доказывали им необходимость выбрать лошадей. Только с помощью остатков из заветной бутыли они наконец-то нашли общий язык, и в результате уже под утро к мастерской была доставлена пара прекрасных жеребцов вороной масти.

Захар также оказался на высоте, и, когда пропели первые петухи, во двор «Чумных палат» въехала странного вида телега, запряженная великолепными лошадьми. Это был, конечно, не «паджеро», но и не те ужасные средства передвижения, которыми пользовались аборигены. Какие-никакие, но рессоры там явно присутствовали, добавим к этому колеса, обитые воловьей кожей вместо шин (Изина идея), и получится вполне сносная колымага.

Тут оказалось, что помимо некоторых эстетических и технических недостатков в новом транспортном средстве есть еще один — размер. В момент реквизирования на такие мелочи друзья внимания не обращали. Зато теперь, при взгляде на внушительную по размеру тушку (Любавина работа!) Гореныша, стало очевидным, что Мотя в повозку не влезет. То есть он, конечно, влезет, но только он один.

Упрямый Илюха никак не соглашался оставить своего любимца дома, потратил не меньше часа, пытаясь решить эту проблему. Наконец сдался и он.

— Извини, дружище, но тебе придется остаться тут, — выдавил из себя Солнцевский, с грустью поглаживая головы змея. — Ты не волнуйся, мы скоро. Раз, два — и готово.

Мотя с удивлением уставился на Илюху тремя парами глаз, не веря в то, что ему говорят. Ведь это же любимый, обожаемый хозяин, и он просто не может поступить так с ним!

Это же я, твой Мотя! Так как же я могу оставаться дома, когда ты будешь наставлять на путь истинный заблудших овец? Ты, наверное, пошутил, да?

Такие мысли промелькнули в голове Гореныша и были аккуратно доставлены Илюхе. Солнцевский в ответ только обнял любимца.

— Мотюш, ты не волнуйся, — подключилась Любава, — я наготовила кучу еды, а Феофан любезно согласился побыть с тобой до нашего возвращения.

— Да ты даже соскучиться не успеешь, как мы вернемся, — вставил свое слово Изя.

Когда сборы были закончены, Илюха, стараясь не смотреть в глаза Моти, отвел его в дом и привязал на небольшой канат. По договоренности с домовым Змей должен быть освобожден через несколько часов (чтобы не увязался следом и не потерялся).

— Не скучай, я быстро, — закусив губу, смог выдавить из себя Солнцевский и бросился вон из комнаты.

— Хозяин! — застрекотал Мотя.

Заскрипев зубами, Илюха прыгнул в повозку, и Любава с ходу пустила лошадей вскачь. Город покинули в гробовой тишине. Казалось бы, ну что тут такого? Ну маленькая командировочка, так ведь ненадолго! Однако эти отмазки не действовали, Илюха почему-то ощущал себя предателем. Может быть, еще и потому, что как бы ни гнал эту мысль от себя Солнцевский, но рано или поздно ему придется действительно стать предателем и бросить трехголового друга. Ведь в двадцать первом веке нет места ни Горынычам, ни Злодейкам-Соловейкам, даже таким очаровательным...

Такая, в сущности, простая мысль, как ни старался Илюха, то и дело всплывала в его голове. Солнцевский с ней боролся, загонял в самые дальние уголки сознания, но она упорно возвращалась назад. Взбалмошная искренняя Соловейка и преданный Мотя, сами того не ведая, стали для него родными. Причем чем дальше, тем больше.

Изя был, конечно, тоже своим в доску, но черт вернется в двадцать первый век вместе с ним, а остальные два члена его мини-дружины останутся тут. Расставание неизбежно, и осознание этого отзывалось тупой болью в душе. Еще пару месяцев назад Илюха даже не мог представить, что его могут волновать такие проблемы. Уж что-что, а разрешать сложные ситуации он умел прекрасно. Однако, как ни старался Солнцевский, выхода из того тупика, в который медленно, но неумолимо зашла его жизнь, он не находил.

Изя, глядя, как заметался его друг, неожиданно для себя тоже впал в глухую депрессию. Ему в этот момент было еще хуже, ведь брошь Илейки Кудрявого уже была у него. Мало того, что у него, она в этот самый момент висела на цепочке на шее. Можно возвращаться хоть прямо сейчас. Но удивительное дело— не хочется! По крайней мере пока. Прикидывая все доводы за и против, черт решил все-таки пока не рассказывать Илюхе о том, что проблема возвращения решена. Кто знает, что ждет их странную компанию завтра?

Занятые такими мрачными мыслями, друзья не заметили, как кони вдруг заволновались и прибавили ходу, причем без применения аргументов в виде хлыста. Соловейка, на сердце которой вдруг стало неспокойно, даже не сразу поняла, что повозка несется со скоростью для нее никак не предназначенной. Любава попыталась притормозить, но лошади, несмотря на все усилия, продолжали ускоряться.

— Любава, тебе не кажется, что мы слишком быстро едем? — наконец догадался спросить Илюха.

— Что, заметно? — съязвила Соловейка, изо всех сил натянув поводья.

— Еще дэтэпэ недоставало, — буркнул вечно недовольный черт. — Что-то мне в последнее время везет на дурных водителей.

— Смотри, схлопочешь, — беззлобно предупредил Солнцевский.

Тут сзади раздался какой-то странный звук, будто ветер трепал развешенное на веревках белье, причем трепал очень настойчиво. Чуть погодя раздалось знакомое до глубины души стрекотание.