Управление национализированными предприятиями производилось через отраслевые главки (главные управления). Первоначально в руководство главком входили треть от профсоюзов, треть от ВСНХ и треть – от бывших хозяев, готовых сотрудничать с государством. Хаотичную национализацию Ленин весной 1918 г. назовет «красногвардейской атакой на капитал», имея в виду и роль низовой инициативы, и бессистемную радикальность инициаторов. Правда, без поддержки Совнаркома атака не состоялась бы. Она привела к возникновению обширного, но экономически разнородного и убыточного государственного сектора, который гирей повис на государственных финансах. В условиях рыночной экономики он бы эти финансы утопил. Но не таковы были большевики, чтобы отступать перед «законами капитализма».

Во время Октябрьского переворота главная контора Государственного банка была занята отрядом члена ВРК В. Менжинского. Но это не значит, что большевики получили под свой контроль финансовые средства. 30 октября Совнарком принял декрет об открытии банков и выдаче денег по запросам ФЗК предприятий. Декрет грозил арестами тем служащим банков, которые откажутся работать. Большинство банковских служащих не признали власти Совнаркома и отказывались выдавать деньги «самозванцам». В. Менжинский, назначенный заместителем наркома финансов, уговаривал служащих, угрожал арестами, но не преуспел. Был даже арестован директор госбанка Шипов, но его продолжали уговаривать – арестованный содержался в Смольном в комнате, где ночевал Менжинский. 8 ноября по докладу Менжинского ВЦИК принял постановление «О саботаже», в соответствии с которым служащие, не признавшие Советской власти, должны быть уволены без права на пенсию. Большинство квалифицированных служащих ушли из банка. Налаживать его работу взялся комиссар Совнаркома Н. Осинский, который вместе с группой матросов стал проводить ревизию Госбанка. Ленин напутствовал секретаря Совнаркома Н. Горбунова, отправляющегося в госбанк: «Если денег не достанете, не возвращайтесь».[454] Под давлением охраны банка служащие открыли его «кладовые», Горбунов и Осинский взяли столько денег, сколько удалось унести в двух больших мешках. Эти мешки свалили в кабинете у Ленина. Уже этот акт привел к новому обесценению рубля. Пока Горбунов в ожидании вождя сидел на мешках с деньгами, держа на всякий случай в руке пистолет, деньги, которые он охранял, падали в цене.

Но Госбанк – это не кладовая, а офис, управляющий потоком прежде всего безналичных средств. Из частных банков выводились капиталы, что в глазах большевиков было актом саботажа. 25 ноября были национализированы Дворянский и Крестьянский земельные банки.

Хозяйство должно было перейти под управление Высшего Совета народного хозяйства. Банк в этой системе мог быть только один – государственный.

Ленин, считавший банки «нервом всей капиталистической жизни», счел момент подходящим для нанесения разрушительного удара по старой экономической системе, для «обнуления» финансовой мощи буржуазии. Он подготовил проект декрета «О национализации банков и необходимых в связи с этим мерах», который был более обширен, чем декрет, позднее принятый ВЦИК. В нем он обосновывал необходимость национализации банков голодом и разрухой, причину которых видел в саботаже буржуазии и чиновников. Поэтому национализация банков для Ленина была лишь частью и необходимым условием «налаживания правильной хозяйственной жизни страны». В проекте декрета о банках говорится не много. Ленин рисует картину национализации всех акционерных предприятий, в ходе которой акционеры сохраняют свое положение в качестве служащих государства. Одновременно он предлагает аннулировать все государственные займы, ввести всеобщую трудовую повинность, включить все население в потребительские общества. Таким образом должна была сложиться система безденежного обмена, в которой каждый человек где-то работает и за это получает продукты в потребительском кооперативе. Общее руководство такой экономической системой должны были осуществлять Советы под руководством ВСНХ. При этом «лица богатых классов» должны работать по специальности служащими, держать сбережения в госбанке, но получать на потребительские расходы ограниченную сумму до 125 руб. в неделю. «Саботажники данного закона» должны арестовываться и отправляться на фронт или принудительные работы. Рабочие организации, прежде всего профсоюзы, должны тщательно контролировать проведение закона.[455] Еще раньше Ленин набросал для себя программу экономических мероприятий, среди которых была «централизация потребления путем принудительного объединения в потребительские общества».[456]

Таким образом, национализация банков воспринималась Лениным как системный сдвиг от одной системы экономики к другой. Этот акт должен был просто уничтожить рыночную систему и заменить ее распределительной, в которой деньги будут играть вспомогательную роль потребительских талонов.

После обсуждения проекта декрета в ВСНХ из него были изъяты положения, не относящиеся собственно к банковской системе. Но намеченный Лениным план затем выполнялся и конкретизировался в других декретах Советской власти.

14 декабря 1917 г. все кредитные учреждения Петрограда были взяты под контроль Красной гвардией. Большевики внесли во ВЦИК декрет о национализации банков и о ревизии стальных ящиков в них. В соответствии с этим документом банковское дело объявлялось государственной монополией, все частные банки и банкирские конторы объединялись с Государственным банком, который перенимал их активы и пассивы. Декрет обещал, что интересы мелких вкладчиков будут целиком обеспечены.

Меньшевики предрекали, что вместо удара по банковскому капиталу (который уже в значительной степени вывел свои средства из России) получится новый удар по положению рабочих, служащих и мелких собственников. Их накопления пропадут, товарообмен будет разрушен, и городское население останется без продовольствия. Но большинство членов ВЦИК, которое шло за большевиками и левыми эсерами, воспримет простую логику Ленина: «Проведение декрета неотложно, иначе нас погубят противодействие нам и саботаж». На возражение о том, что экономика – очень хрупкая структура, Ленин отвечал: «Мы часто подходим к хрупким вещам, однако мы с ними справлялись, справляемся и будем справляться».[457] Увы, большевики привыкли справляться с хрупкими вещами путем их разрушения. Созидательные задачи получались у них пока значительно хуже. Аргументация Ленина была противоречивой и в другом отношении: называя причиной национализации саботаж, он в то же время рассчитывал на превращение бывших миллионеров в консультантов новой власти.

После принятия декрета о национализации был создан Народный банк, который вобрал в себя все банки страны. Его возглавил Г. Пятаков. Декрет привел к параличу рыночной экономики и тем самым нанес удар по промышленности. Национализация банков не остановила, а ускорила рост разрухи и социальных проблем, так как новая сеть продуктообмена еще не существовала. Впрочем, когда позднее, во время «военного коммунизма», государство возьмет на себя обеспечение потребителей продуктами, положение со снабжением населения и производством станет еще хуже. Но большевики могли объяснять это начавшейся широкомасштабной гражданской войной.