— Зачем выводить деньги? — наклонил голову Ярослав, поправляя галстук. — У нас все в порядке. Мелкие неприятности прошли, последние проверки выявили все слабые места. Раиса займется подготовкой документов о передаче трех памятников культурного наследия от государства под нашу ответственность. Это еще больше увеличит градус доверия населения.

— Поддержка людей, благодаря последней выходке Антона, стала просто огромной, — объявил Елисей, поднимая взгляд на отца, и пожал плечами, переглянувшись с молчаливым Марком. — Глупо сейчас сокращать финансирование. Дядя Сергей…

— Радову я сказал тоже самое, — Канарейкин отодвинул от себя ультра-планшет и сжал руку жены. — Поднимите все архивы, пересмотрите действующую отчетность. Даже бумажные носители. У нас не должно быть никаких огрехов.

— В удачу не верите, дорогой тесть? — поинтересовался Марк, покрутившись в кресле и услышав сдавленный смешок.

— Я слишком хорошо знаю, что затишье бывает только перед бурей, — усмехнулся Павел, повернув голову к жене. — Пора возвращать Антона домой, Кира.

— Паша… — пробормотала она, тихо вздохнув. Облизнув пересохшие губы, супруга Канарейкина подалась вперед, стоило ему поманить ее.

— Нам нужен брачный договор, — тихо сказал Паша, глядя ей в глаза.

Ошарашенно приоткрыв рот, Кира от неожиданности убрала руку.

— Но у нас нет брачного договора!

— Теперь нужен. И скандальный развод. Срочно. В случае чего ты должна будешь защитить репутацию бизнеса от меня же. Понятно?

— Я уже слышу, как орет Настя, — вздохнул Елисей, откидываясь на спинку кресла.

Африка, Эфиопия

Поселение Тиа

«Идеальный мир дал трещину? Известный бизнесмен, филантроп и политик Павел Канарейкин разводится?».

— Антон?

Татошка вздрогнул и очнулся от созерцания пейзажа за окном. Ничего особенного: все та же саванна, деревья, кустарники. Кое-где по дороге попадались брошенные автомобили, обгоревшие дроны и военные. С тех пор, как они уехали из долины, заставы появлялись все чаще.

Историческую часть Эфиопии защищало ЮНЕСКО — международные миротворческие силы не позволяли местным радикалам приблизиться к племенам, хотя некоторых уже оттеснили к границе с Кенией. Стоило Антону с друзьями покинуть уютную деревню, они будто погрузились в другой мир. Хмурые лица, напуганные дети — народ двигался в сторону безопасных мест, покидая собственные дома и убегая от гражданской войны, грозившей вот-вот начаться на территории страны.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Это желтуха, Тони, — Влад махнул рукой, проигнорировав шиканье со стороны Миланы. — Они вечно всякий бред несут. Вспомни хотя бы, что они писали про твоего брата и Марка. Будто они от дяди Ярика, — фыркнул Радов беспечно.

От толчка в бок он вздрогнул и хотел огрызнуться, но замолчал, увидев недовольный взор Миланы. Пробурчав что-то насчет бешеных корги, отвернулся к окну, рассматривая однообразный пейзаж.

— Давай еще раз, — вздохнул Антон, стараясь выбросить из головы посторонние мысли. — Этот солдат должен встретить нас?

— Мэскэль отбывает службу в родном городе Тия. Когда радикальная группировка захватила город Аксум и осадила несколько поселений, он пошел в армию, дабы защищать страну, — ответила Милана, повернув голову к Антону и теребя кулон, подаренный им на день рождения. Теперь она никогда не снимала его.

— Зачем тогда ему вывозить семью из города? — заинтересованно приподнял брови Влад, просунув голову между передних кресел.

— Ты все прослушал? — возмутился Татошка, объезжая осторожно грузовик.

— Я спал, — фыркнул Радов. — Не надо было меня в пять утра будить и рассказывать ужастики на голодный желудок.

— Амаккэлеч пятнадцать лет, она подросток. Ходит в школу, мечтает стать художницей и съездить в Америку, — перебила друга Боярышникова, глядя куда-то перед собой. На секунду Антон решил, будто она выпала из реальности, поскольку резко замолчала и только теребила лямку своей майки.

— Мил?

— Подполковник Менгисту Хайле положил на нее глаз. Думаю, не надо объяснять, чем обычно заканчивается такое внимание со стороны уважаемого и взрослого мужчины, — тихо ответила Боярышникова.

— Погоди, современные законы не разрешают браки с несовершеннолетними. Это будет скандал, его сразу же снимут с должности, — возмутился Влад, размахивая руками. Антон продолжал молчать, чуть сильнее сжимая пальцы на панели управления автомобилем.

— Он не собирается на ней жениться пока, а просит соблюсти все традиции, — на этих словах она запнулась и с трудом закончила. — Амаккэлеч сделают обрезание.

Кончики пальцев мазнули по всплывшей иконке с напоминаем о количестве энергетического топлива. Сам Антон непроизвольно вздрогнул и отвернулся, стараясь дышать как можно ровнее. Неожиданно вспыхнувший в груди гнев распространялся жидким ядом по венам, отравляя сознание.

Канарейкин мало что знал о традициях африканских стран, хотя про обрезание слышал не раз. Только в самых удаленных уголках земли продолжали вытворять подобную дикость. Процедуре обычно подвергались девочки двенадцати лет, иногда чуть старше, из бедных стран, и потом их  собственные родители на рынке рабов. Приверженцы старых традиций соглашались платить огромные деньги за «чистую» невесту.

Человечество шло семимильными шагами за развитием, но некоторые вещи было трудно искоренить. Ранние браки, незаконные аборты, секты, насилие, обрезание — сколько бы ни менялся мир, в нем по-прежнему оставалась жестокость.

— Подполковник уехал из города и должен будет прибыть через несколько дней вместе со своей родней. Мать Мэскэля до последнего оттягивала неизбежное, но против уважаемого человека никто не пойдет.

— А жалобы в международный суд? Правительство? — спросил Влад, встретившись с мрачным взглядом Миланы в зеркале заднего вида.

— Идет война, кому есть дело проблем девочки-подростка. Если в остальном подполковник устраивает руководство? — ответила Боярышникова, отворачиваясь к окну.

Только сейчас до Антона дошло, чем они рисковали. В случае неудачи они могут просто попасть в тюрьму или быть депортированы без права посещения Эфиопии в течении нескольких лет. В худшем — их убьют на месте. В напряженное время никто не станет разбираться с пропажей трех волонтеров, даже родительские деньги не могли стать гарантом безопасного возвращения.

Ему вдруг стало страшно. По-настоящему. Промелькнуло желание ударить кулаком по панели, отключить движок или вовсе развернуть автомобиль. Пересечь границу, затем вернуться в Танзанию и продолжить красить стены в школах. Обезьяны-воришки? Глупые шутки хакеров? Фальшивый развод родителей? Все это показалось незначительной мелочью перед лицом настоящей опасности.

— Слушайте, вам совсем не обязательно оставаться со мной, — быстро забормотала Милана, будто почувствовав во внезапно наступившей тишине тревогу своих попутчиков. — Со мной все будет хорошо. Я просто помогу семье Мэскэля добраться до границы с Кенией, а