Всех до последнего.

Снова полил кислотный дождь, обильный и неизбывный, он пятнал собою все, загрязнял город.

С вершины купола часовни Святого Павла мистер Квинлан наблюдал за столбом дневного света, который теперь истончался; из темных туч ударила молния. Донесся вой сирен. Полицейские машины неслись к лагерю. Скоро там будут полицейские — не вампиры. Он надеялся, что Фет и остальные успеют покинуть ферму.

Квинлан нашел маленькую служебную нишу у основания купола. Туда он взял с собой книгу «Люмен». Рожденный забрался поглубже в нишу, где нашел укрытие от дождя и затеплившегося дня. Место это под гранитной крышей было тесное, и мистер Квинлан занял чуть ли не все пространство. Он сделал несколько записей в блокноте, прокомментировал некоторые ключевые моменты. Здесь, в безопасном и сухом месте, он осторожно раскрыл книгу.

И продолжил чтение.

Когда огненным и серным дождем города были уничтожены, ангел смерти пропел голосом Бога. И явился лик Господень, и свет его в мгновение ока сжег все.

Но исключительная жестокость этого деяния не тронула Озриэля — теперь не тронула. Он жаждал смерти еще большего количества душ. Стремился нарушить установленный порядок и преуспел в этом.

Когда семья Лота бежала из города, его жена оглянулась и посмотрела на лик Господень, который постоянно менялся, излучая свет невероятной яркости. Он сиял ярче солнца, он выжег все вокруг женщины, а ее самое превратил в столб белого кристаллического пепла.

Взрыв расплавил песок долины в радиусе восьми километров в чистое стекло. И по нему шли архангелы, выполнившие задание, — им было приказано вернуться на небо. Время пребывания в человеческом облике на земле подходило к концу.

Озриэль чувствовал теплую гладь под ногами, лучи солнца на лице и ощущал губительное желание, растущее в душе. Под каким-то нелепейшим предлогом он завлек Михаила на скалистый утес, оставив Гавриила внизу, и уговорил его раскинуть серебряные крылья и почувствовать на них солнечное тепло. Возбудившись, Озриэль уже не мог управлять собой, он с бешеной силой набросился на своего брата, разорвал горло архангела и принялся пить его светящуюся серебристую кровь.

То, что он испытал, невозможно передать словами. Божественное извращение. Отправившийся на поиски Гавриил увидел Озриэля в агонии мучительного наслаждения со сверкающими крыльями, раскинутыми во всю длину. В ужасе и отвращении смотрел на него Гавриил. Господь потребовал их немедленного возвращения, но Озриэль, все еще пребывавший в тисках безумной похоти, отказался и попытался отвратить Гавриила от Господа.

Давай станем Им на земле. Станем богами и будем ходить среди людей, а они — поклоняться нам. Разве ты не ощутил вкус могущества? Разве оно не влечет тебя?

Но Гавриил был тверд, он вызвал Рафаила, и тот явился в человеческом облике на стреле света. Этот луч парализовал Озриэля, приковал к земле, которую он так возлюбил. Его обездвижили между двух рек. Тех самых рек, что питали каналы Садума. Месть Господа была быстрой: Он приказал архангелам разорвать брата на куски и разбросать конечности по всеми материальному миру.

Озриэля разодрали на куски — на семь частей, руки, ноги и крылья забросили в отдаленные уголки земли. Остались только его голова и горло. Разум и рот Озриэля были наиболее оскорбительны для Господа, а потому седьмая его часть была заброшена далеко в океан и погружена на большую глубину. Захоронена в темнейшем иле и чернейшем песке на дне. Чтобы никто никогда не мог тронуть эти останки. Чтобы никто не мог поднять их. Там они должны были оставаться до дня Страшного суда в конце времен, когда все живое на земле предстанет перед Творцом.

Но по прошествии веков струйки крови просочились из этих тайных мест и породили новые сущности. Патриархов. Серебро, ближайшее по составу вещество к крови, которую они пили, навсегда стало губительным для них. Солнце, ближайшая субстанция к лику Господню на земле, теперь неизменно очищало и сжигало их, а по своей природе они были обречены бояться воды и лишены возможности самостоятельно пересекать водные преграды.

Они были обречены на прозябание без любви и размножались лишь ценой другой жизни. На неспособность породить новую жизнь. И на вымирание от голода, если их собственная кровь выйдет из-под контроля.

Мистер Квинлан разглядывал знаки, изучал координаты мест погребения.

Все места зарождения.

Он на скорую руку записал их. Они точно соответствовали точкам, в которых побывал Рожденный, собирая прах Патриархов. Над большинством из них были построены атомные станции, взорванные впоследствии диверсантами «Стоунхарт груп». Владыка, конечно, очень тщательно подготовил переворот.

Но седьмое место, самое важное из всех, отображалось на странице темным пятном. Некая отрицательная форма в северо-восточной части Атлантического океана. А рядом два слова на латыни. Osbcura. Aeterna. Тьма. Вечная.

Еще одна необычная фигура виднелась на водяном знаке.

Падающая звезда.

* * *

Владыка отправил вертолеты. Люди видели их из окон машин, медленно едущих на юг, назад к Манхэттену. Они пересекли реку Гарлем с Марбл-Хилл, держась подальше от парков. Автомобили они бросили близ Мемориала генерала Гранта, а потом под непрекращающимся дождем прошли по улице, как обычные граждане, и проскользнули в заброшенный кампус Колумбийского университета.

Все, кроме Гуса, спустились вниз отдохнуть, а мексиканец пересек Лоу-плаза в направлении к Бьюэл-холлу и там на служебном лифте поднялся на крышу.

Его «джерсийский экспресс» вернулся и теперь сидел под сливным желобом, что смастерил Гус.

— Ты хороший мальчик, Гарри, — похвалил голубя Гус, разворачивая послание, написанное красной ручкой на клочке бумаги.

Гус тут же узнал почерк Крима, который пользовался исключительно прописными буквами, а также перенял привычку своего прежнего соперника перечеркивать букву О, словно знак нуля.

ПРИВЕТ, МЕКС.

ПЛØХИ ДЕЛА — ВЕЧНЫЙ ГØЛØД. МØЖЕТ, ЗАЖАРЮ ПТИЧКУ, КØГДА ВЕРНЕТСЯ.

ПИСЬМØ ТВØЕ ПРØ ДЕТØНАТØР ПØЛУЧИЛ. ЕСТЬ МЫСЛИШКИ. СØØБЩИ, ГДЕ ТЫ, И ПРИГØТØВЬ ПØЖРАТЬ. КРИМ ЕДЕТ В ГØРØД. ДØ ВСТРЕЧИ.

Гус проглотил записку и отыскал плотницкий карандаш, который лежал у него вместе с голубиным кормом и клочками бумаги. Он написал ответ Криму, указав адрес на углу кампуса. Крим ему не нравился, он не доверял ему, но этот здоровенный тип заправлял на черном рынке Нью-Джерси, и не исключено, всего лишь не исключено, что он в силах был помочь.