Глаза рыцаря сверкали красным светом сквозь прорези шлема — полыхали страстью, с которой он не смог справиться и которая стала причиной его гибели. Сот гневался на Богов, гневался на судьбу, а иногда и на себя самого. И лишь ночью, когда баньши пели ему жалобную песню его собственного падения, яростный огонь уменьшался до едва тлеющих угольков раскаяния и горького сожаления. Но когда наступал день и песнь обрывалась, гнев вновь охватывал Рыцаря Смерти.

Рейстлин прошел за свою жизнь через много мрачных мест, однако они не были страшнее его души. Он прошел Испытание ужасом в Башне. Он путешествовал через Омраченный Лес. Он попался в ловушку кошмаров в Сильванести. Был заключенным в подземельях Такхизис. Во всех этих местах маг испытывал страх. Но когда Рейстлин посмотрел в адский огонь, полыхавший в глазах Рыцаря Смерти, он познал такой безграничный ужас, что готов был расстаться с жизнью в тот же момент.

Он мог сжать Око Дракона, произнести заклинание и исчезнуть еще быстрее, чем Иоланта. Маг уже потянулся к артефакту, когда заметил, что Китиара наблюдает за ним.

Она ухмыльнулась. Сестра проверяла его, насмехалась, как в те времена, когда Рейстлин был ребенком, подталкивала принять вызов.

Гнев подействовал на мага как целительное зелье, восстанавливая храбрость и способность думать. Он понял, что следует делать. Надо было догадаться раньше: весь этот ужас магического происхождения, Сот просто околдовал его.

Что ж, в эту игру можно играть вдвоем!

— Делу солисар! — выкрикнул Рейстлин. Он выпустил Око Дракона из пальцев и поднял руку, чертя в воздухе руну.

Знак сверкнул и засиял. Дуэль магов началась. Китиара наблюдала со стороны, подбоченясь, положив руку на эфес меча. Она наслаждалась поединком.

Магия Сота треснула. Рейстлин закончил свое заклинание — руна исчезла, оставив за собой дымный контур синего тумана.

— Лорд Сот, Рыцарь Розы, — одобрительно кивнула Китиара, немного поддразнивая брата, но все же гордясь им, — имею честь представить тебе Рейстлина Маджере, моего младшего братика.

Рейстлин отвесил поклон, а когда выпрямился, ему пришлось заглянуть в глаза Рыцаря Смерти и вновь увидеть пламя мучений погубленной души, отчего его собственная душа едва опять не скорчилась от ужаса.

— Для своего возраста ты обладаешь большой силой, — сказал Лорд Сот. Он говорил глубоким гулким голосом, в котором звучали гнев и горечь.

Рейстлин снова поклонился. Он еще не чувствовал себя готовым начать говорить.

— Ты отбрасываешь две тени, Рейстлин Маджере, — внезапно сказал Рыцарь Смерти. — Почему так?

Маг понятия не имел, о чем говорит Сот.

— В этом ужасном месте я не отбрасываю даже одной тени, милорд, не говоря уже о двух.

Красные глаза рыцаря бесстрастно мерцали.

— Я говорю не о тенях, возникающих от солнечного света, — продолжал Сот. — Я имею в виду два уровня мироздания: уровень живущих существ и уровень мертвых. В обоих измерениях я вижу твою тень, более черную, чем сама темнота.

Рейстлин понял. А Китиара совершенно не понимала.

— У Рейстлина есть брат-близнец… — начала она.

— Не продолжай! — сердито глянул на нее Рейстлин. Иногда она может быть такой же глупой, как Карамон. Маг чувствовал себя совершенно подавленным из-за интриг, магического поединка и всего окружающего ужаса. — Ты заманила меня сюда, потому что тебе нужна помощь. Я заверил тебя и Такхизис в своей преданности. И если ты, сестра, хочешь от меня помощи, скажи, что нужно делать. В противном случае позволь откланяться и вернуться домой.

— Что скажешь? — Китиара глянула на Сота.

— Он опасен.

— Кто, Рейстлин? — Кит усмехнулась, пораженная и удивленная.

— Он станет твоим предопределением. — Огненные глаза Рыцаря Смерти смотрели сквозь Рейстлина.

— Значит, мне нужно убить его? — Китиара нахмурилась, нерешительно касаясь эфеса меча.

— Ты можешь попробовать, — сказал Рейстлин, переводя взгляд с одной фигуры на другую. Его пальцы сомкнулись на кусочке янтаря.

Китиара сверкнула на него глазами, а потом рассмеялась.

— Идем со мной. — Она сорвала со стены потрескивающий факел. — Я тебе кое-что покажу.

— Что именно? — Рейстлин не двинулся с места.

Лорд Сот подошел к окну и внимательно оглядел царящее там запустение.

— Приближается вечер, — сказала Китиара, — Соту нужно быть в другом месте. Давай поторопимся, — вздрогнула Кит, — тебе не захочется быть рядом с ним.

Крик был отдаленным, но жутким, проникающим в самое сердце Рейстлина. Он споткнулся и посмотрел через плечо, назад в коридор. Зазвучавшая песня была ужасна, но странно завораживала.

— Заткни уши! — предостерегающе крикнула Китиара, хватая брата за запястье.

— Что это? — спросил Рейстлин, чувствуя, как волосы поднимаются дыбом.

— Баньши. Эльфийки, которые разделили с Сотом проклятие. Они вынуждены петь каждую ночь историю его преступлений. А Сот сидит в палате, где погибли его жена и ребенок, и слушает, не сводя глаз с пятна крови на полу.

Они ускорили шаги, но мрачная песня преследовала. Стенания, казалось, били Рейстлина черными крыльями и полосовали щеки острыми когтями. Он пробовал зажать уши, но песня пульсировала в крови. Маг видел, как смертельно побледнела Китиара, на ее лице выступили крупные капли пота.

— Это происходит каждую ночь… Я никак не могу привыкнуть.

Коридор закончился тупиком. Рейстлин предположил, что вряд ли они прошли весь путь просто так, и стал терпеливо ждать объяснений. Кит отдала брату факел. Рейстлин мог воспользоваться светом посоха, но он никогда не любил показывать свою силу без особой нужды, потому стал светить факелом, помогая сестре.

Китиара положила левую руку на один камень в стене, а правую — на другой камень, после чего нажала ногой на третий. По привычке Рейстлин мысленно прикинул расположение каждого камня. Он, конечно, надеялся никогда больше не возвращаться в Даргаардскую Башню, но ни в чем нельзя было быть уверенным.

Стена, оказавшаяся дверью, медленно повернулась. Китиара быстро шмыгнула в отверстие. Рейстлин огляделся и осторожно полез следом.

Кит надавила на очередной камень, и дверь плотно закрылась, приглушая вопли баньши. Оба облегченно вздохнули. Кит забрала у брата факел и пошла первой, освещая путь, по длинной, вырезанной в скале лестнице. Она двигалась быстро, звук ее шагов по каменным ступеням окончательно заглушил ужасную песню. Рейстлин следовал за сестрой, на ходу отмечая, что лестница не обуглена и что здесь отсутствует запах дыма или смерти.

— Кладку делали недавно, — сказал он, проводя рукой по стене и глядя на пыль, оставшуюся на пальцах, — совсем свежая.