— Хотел бы я сам это знать, — сердито проворчал Тавернер. — Я просто думаю, что от тебя только одни несчастья и лучше нам ехать дальше вдвоем. Я вообще не пойму, зачем он потащил тебя с собой. Ты не в его вкусе. Он любит грудастых, со светлыми волосами и глупых. А когда я чего-то не понимаю, меня это беспокоит.

Жаклин решила, что, должно быть, сошла с ума. Или болезнь на нее так подействовала? Слова о том, что он любит крупных блондинок, задели ее, хотя она бога должна благодарить, что не нравится ему.

— Вам действительно будет проще путешествовать без меня, — сумела она выговорить, стараясь, чтобы ее слова звучали убедительно. — Он просто упрямится. Если бы я исчезла в порту, то он был бы доволен, что все решилось без него.

— Но я не собираюсь допустить, чтобы все решилось без меня, моя дорогая, — раздался в дверях холодный голос Блэкторна. — Это, конечно, очень мило с твоей стороны — проявлять такую заботу обо мне, но меня не смущают дополнительные трудности. Во всяком случае, пока.

Жаклин устало посмотрела на него. Человек, который иногда приходил к ней в каюту во время этого бесконечного путешествия, клал ей на лоб холодное полотенце, бормотал по-французски нежные слова и даже не брезговал держать перед ней таз, когда ее рвало, исчез. На его место явился другой — мрачный и злобный. Ее похититель, которого не трогают ни мольбы, ни благоразумные доводы. Но сейчас она была слишком слаба, чтобы бороться.

Тавернер все еще сидел в углу; его, казалось, совершенно не смутило, что его хозяин мог слышать, что он тут наговорил. Но ведь у него с Блэкторном необычные для слуги и хозяина отношения… Как бы то ни было, она не сдастся, не откажется от борьбы и надежды. Если Тавернер неодобрительно относится к ее присутствию, он может решить, что лучше не следить за ней уж очень внимательно. И тогда, поймав момент, она убежит и спрячется так, что ее никто не найдет.

— Пошли, Жаклин, — сказал Блэкторн, проходя в каюту. В его присутствии она почувствовала себя совсем маленькой и жалкой. Он протянул к ней руку, красивую сильную руку, но она не собиралась хвататься за нее. Блэкторн ждал, терпеливо, как паук.

— Пошли, — повторил он. — Неужели тебе не хочется ступить на твердую землю?

Да она за самим дьяволом последует, только бы сойти с этой посудины!

Жаклин попробовала выкарабкаться из койки, игнорируя протянутую руку. Но Блэкторн был не из тех, кто позволяет обращаться с собой столь небрежно. Он поймал ее за руку, вытащил из постели, и, по правде говоря, она была рада этому. Ей требовалась его помощь — дрожащие ноги отказывались служить. «Только на время, — сказала она себе. — Только для того, чтобы сойти с этой ужасной посудины». Ей сначала нужно умыться, причесаться, попытаться найти что-то более подходящее по размеру среди платьев Эллен, а потом уже обдумывать побег. Жаклин даже захотелось что-нибудь съесть, хотя эта мысль и привела ее в ужас.

Дороги Голландии были в лучшем состоянии, чем французские. Наемная карета — лучше, чем колымага Блэкторна, с более крепкими рессорами и относительно удобными подушками. Главное, в ней было просторнее, и потому большое мускулистое тело Блэкторна все-таки располагалось в меньшей близости от нее.

Он сидел, лениво развалясь, вытянув длинные ноги, скрестив на груди руки, и не отводил от нее полуприкрытых глаз. Жаклин чувствовала, что что-то изменилось. Между ними шел какой-то ток, и это ее беспокоило. Казалось, что Блэкторн наконец принял какое-то решение, и она не сомневалась, что решение это будет не в ее пользу.

Жаклин тоже наблюдала за ним, только не столь открыто, и пыталась оценить свои возможности. Ей хотелось, чтобы карета ехала как можно дольше. Даже тяготы бесконечного путешествия лучше, чем то непредвиденное, что могла принести ночь.

Было уже поздно, когда они остановились. Гостиница была вполне приличной — не то что те постоялые дворы, в которых они останавливались в Англии. Ей отвели отдельную комнату, очень просторную и теплую. Если бы Жаклин не была так напряжена, она бы, наверное, задумалась: то ли тут дешевле, чем в Англии, то ли это потому, что Блэкторн больше не беспокоится, что его будут преследовать. Но ей надо было думать о другом.

Обхватив себя руками за плечи и отшвыривая ногой слишком длинные юбки, Жаклин, не останавливаясь, вышагивала по комнате. Она пыталась убедить себя, что вряд ли сегодняшняя ночь будет отличаться от предшествующих. Тавернер ведь сказал, что она не относится к тому типу женщин, которые привлекают его хозяина. Тут есть несколько таких — грудастых, светловолосых, постоянно хихикающих служанок. Может быть, Блэкторн найдет утешение в их объятиях?

Вполне возможно, но она в это не верила. Жаклин знала, что он придет к ней сегодня ночью. И он знал, что она это знает. Поднос с едой, на котором отсутствует такой необходимый предмет, как нож, — еще одно тому доказательство.

Жаклин почти не дотронулась до еды. Не тронула и стакан вина: ей надо было, чтобы голова у нее работала в полную силу. Час шел за часом. Огонь в камине почти прогорел, из бара доносились смех и хихиканье. Они были слышны даже через толстые стены. Может быть, все-таки зря она так волнуется?

Жаклин сбросила с ног слишком большие туфли Эллен и вскарабкалась на высокую кровать — мягкую, пахнущую свежестью, с прекрасными льняными простынями, которые и Эйнслей-Холл бы не посрамили. Большая кровать была отдана ей в полное распоряжение, и она легла, не раздеваясь, уставившись в потолок, по которому плавали тени. Ведь то, что она чувствует, нельзя назвать разочарованием?..

«Именно так это и называется», — призналась она себе, стараясь быть честной. Разочарование не в том, что он не облагодетельствовал ее своим вниманием, а в том, что продолжения этой затянувшейся битвы еще придется ждать. Рано или поздно напряжение между ними лопнет, как туго натянутая тетива лука. Она готова к этому. Готова к борьбе. А то, что приходится вот так сидеть одной в своей комнате, ожидая неизвестно чего, конечно, вызывает разочарование.

Жаклин услышала взрыв смеха внизу, в помещении для слуг, и ее маленькие руки сжались в кулаки. «Слава богу, что на свете существуют девки, — сказала она себе, вонзив ногти в ладони. — Слава богу, что он дает мне передышку. Слава богу, что…»

Звук открываемой двери прервал поток этих неискренних благодарностей. Вошел Блэкторн, небрежный и элегантный в свете свечи. Тени, играющие вокруг его лица, придавали ему хищное выражение.

Жаклин села на кровати, проклиная себя за то, что не сумела рассчитать время. Еще бы минут десять — и она была бы готова к встрече с ним. Нечего было валяться в постели и думать о всяких глупостях!

Блэкторн улыбнулся ей — вернее, просто чуть изогнул в усмешке свои тонкие губы. Глаза его оставались холодными.

— Ты не возражаешь, если я запру дверь? — спросил он и, не дожидаясь ее ответа, сделал это. — Я не хочу, чтобы сегодня ночью нас потревожили. Хотя вряд ли сыщется такой глупец. Большинство людей десять раз призадумается, прежде чем связаться со мной.