— А мне интересно, что дальше будет.

Тобиус быстро пошел в другой конец коридора, на свет, постукивая пяткой посоха по полу. Когда выбрался из каменной кишки коридора, он сначала опешил, а потом испугался. От пропасти его отделял довольно просторный участок земли полукруглой формы, а дальше с огромной высоты открывался вид на белеющие в тусклом свете звезд горы и равнины острова Ора, на бескрайние снега, над которыми выли ветры. Или вальтууры? Над площадкой за высокими решетками возвышались деревянные трибуны, на которых в свете ламп уже начинали рассаживаться зрительницы. Тобиус с мрачным предчувствием вынес вердикт, что это арена… половина арены, прилегающая к пропасти. За его спиной закрылась металлическая дверь, он поднял голову и увидел нечто вроде привилегированной ложи, на которой уже разместились дружинницы и их госпожа. Пьяные мужчины понемногу трезвели.

— Надеюсь, вы сполна насладились орийским гостеприимством, — прозвучал громкий сильный голос конани Йофрид, — хорошей едой, хорошим питьем и теплом наших жилищ!

Она привлекла их внимание, мужчины обернулись и задрали головы.

— Все вы приплыли на Ору с тем, чтобы совершить подвиг и получить награду! Вы пришли, чтобы убить зверя, мучающего мой народ, и занять место конана рядом со мной! Но правда в том, что многие могучие женщины Оры погибли в походе против него! Так мы поняли, что число мечей не имеет значения, лишь сила каждого отдельного воина важна! Поэтому нет смысла посылать такую ораву на запад! Достаточно отослать только самых сильных! А лучше — лишь одного, самого сильного из вас! Так и трофей делить легче! — Она улыбнулась, но при этом ее глаза презрительно сузились. — Поэтому вы будете биться друг с другом! Докажите, что вас сюда привела не жалкая прихоть, а готовность и решимость заполучить главную награду любым путем! Меня и мой трон! Если же вы решите, что желание, приведшее вас на Ору, вдруг поутихло, то лучше бы вам, жалким червям, броситься в пропасть! Начинайте!

Стоило ей замолчать, как Тобиуса разбил магический паралич. Тело его могло двигаться, но потоки магии в нем встали как лед на зимней реке. Южанина пробрал животный ужас: ведь волшебник без волшебства — это мертвый волшебник, иного не дано. Он посмотрел вверх и увидел смеющееся лицо Белой Бабушки. Из-под набрякших век шаманки вырвался индиговый с бирюзой огонь магии, а за сморщенными губами поблескивало всего четыре оставшихся во рту зуба, все — клыки, и все острые, как у волчицы. Старуха сковала его Дар.

Из ступора вывел громкий вопль, Тобиус развернулся и увидел, как один из беловолосых стиггийцев падает, разрубленный по середину груди, а его сородич Балахас с улыбкой отводит громадный двуручный меч в сторону для нового удара. В это же время Монго вытаскивает из-за спины не менее грозную двулезвийную секиру и с ревом бьет ближайшего мужчину, сила удара такова, что две половинки тела убитого летят в разные стороны. Много крови… Ближе всех к волшебнику стоял Томех Бэлза, сжимавший в руках топор и щит, шлем уже сидел на его голове, пристегнутый к подбородку ремнем. Сам Тобиус держал в правой руке свой посох-копье. Рив и диморисиец посмотрели друг на друга, посмотрели внимательно, отстранившись от растущего числа криков. Магистр, у которого в груди все сжалось после потери Дара, мог нанести удар первым — он был мутантом, и мутация подарила ему силу и скорость выше, чем у нормального человека. Зато Томех имел крепкий щит и топор, с которым прошел непростой путь наемника в шехверском отряде. Боевого опыта у диморисийца было гораздо больше, да и к своему оружию он давно и хорошо привык. Все решилось неожиданно.

— Сзади! — рявкнул наемник.

Тобиусу вновь пришлось принимать решение за доли секунды: повернуться и отразить удар или же повернуться и пропустить удар в спину? Мог ли этот простой парень так подло обмануть? Или он не так прост и тоже очень-очень хочет жить? Сделав выбор, Тобиус резво повернулся, приседая, и пропустил чужой меч над своей головой, в следующее мгновение за спиной раздался воинственный крик Томеха, но он не напал на волшебника, а ввязался в собственный поединок. Магистра же судьба свела с тем самым, рыжим выходцем с Шейного, которого пришлось утихомирить на корабле. Красномордый здоровяк сжимал в одной руке меч, в другой — длинный нож, глаза его налились кровью и вином, выпучились, из перекошенного рта рвался глухой рык и капала слюна.

— Уйди! — рявкнул волшебник. — Уйди и ищи смерть от другой руки!

Но рыжий его не понимал. Только что он сытно ел и вдоволь пил в тепле и безопасности, как вдруг оказался посреди поля боя, где несколько собутыльников уже попытались его убить. Вкупе с выпитым вином эта безумная перемена легко выбила из его и так не самой мудрой головы способность здраво мыслить.

— Уйди!

Невнятно зарычав, рыжий ударил. Тобиус сместился вправо, уходя от вертикального рубящего, уклонился от выпада ножом и, как учили воины сару-хэм, четырьмя изящными шагами протанцевал за спину противника, вращая посох. Колющий удар набалдашником в тыльную часть бедра заставил человека с воплем рухнуть ниц, а на смену ему пришел новый.

Волшебник не понял, как это началось. Почему, стоило ему вывести из боя одного противника, как на место павшего сразу же становился другой? Почему они не хотели оставить его в покое? Они ведь видели, как быстро и точно он бьет, как легко уходит от мечей, кружится, прыгает, проявляет нечеловеческую ловкость. Они видели, как страшно крушит кости его «булава» и как стремительно жалит «копье», но почему же они не бежали прочь? Проклятая старуха сковала его Дар, и маг не мог усыпить или парализовать озверевших от страха людей, продолжая кружиться в этой… мясорубке.

Посох бил в плечи и бедра, избегая наносить смертельные раны или калечить, артефакт исправно пронзал любые доспехи. Жезл наносил страшные удары, ломал кости, выбивал оружие из вражеских рук, блокировал атаки. Тобиус вертелся волчком, теряя чувство страха, жалости и даже совести, когда понимал, что не сможет спастись от смерти полумерами. Между своей жизнью и жизнью озверевших людей вокруг он выбирал свою. Совесть будет мучить потом, когда он выживет и вспомнит перекошенные лица тех, кого он… тех, кто мог бы его.

Удар жезла прервал очередной воинственный вопль, брызги крови покрыли лицо и грудь, утробно зарокотал мимик, выпуская щупальце под ноги следующему противнику. Во всей этой мешанине убивающих и убиваемых людей взгляд Тобиуса невольно вычленил Томеха Бэлзу. Диморисиец, весь покрытый кровью и с чьими-то внутренностями, налипшими на сапоги, дрался сразу с двоими, дрался свирепо и умело. В это время какой-то северянин заходил ему в спину с широкой саблей. Тобиус крутанул посох, беря его обратным хватом, размахнулся и метнул как копье. Оружие рассекло хитрецу ухо и часть лица заодно. Тот схватился за рану и закричал, Томех ударил на звук, убив подранка, и вернулся к тем двоим, что пытались зарубить его. Прокладывая путь жезлом, волшебник добрался до посоха и вернул себе оружие. В это же время Томех снес голову одному своему противнику и мощным ударом щита выбил дух из другого. Развернувшись, он занес для удара топор, но его рука остановилась.

— Довольно! — прогремел голос Йофрид.