До меня дошло, что Урсай попросту издевается. То-то мне показалось, что я видел его лицо в окне, мимо которого пролетал. Видимо, ему стало интересно, насколько сильно я пострадал. Любопытно, сильно бы он огорчился, узрев на земле мой хладный труп? Почему-то кажется мне, что — ничуть.

— Спасибо, учитель, — сказал я, коротко поклонившись, — я обязательно учту ваши замечания.

Урсай хмыкнул:

— Не увлекайся. Можешь ограничиться третьим этажом, этого будет достаточно. Я не собираюсь тебя лечить, если ты что-то себе сломаешь. В моих планах ты присутствуешь в живом виде, поэтому было бы очень досадно делать из тебя зомби раньше, чем ты перестанешь быть полезен.

Попервоначалу я от таких заявлений дергался, чем немало потешал Урсая. Но он при соответствующем настроении подобных обещаний выдавал раз по двадцать на день, так что я быстро привык и дергаться перестал. Поэтому я только кивнул и полез обратно на стену. Во-первых, половину окон четвертого этажа я уже домыл, а во-вторых, мне следовало потренироваться. Если я сорвусь при реализации своей идеи… отбивная получится — высший сорт. Не знаю, какой глубины ущелье на краю луга, но если бы какому-нибудь идиоту пришла в голову мысль построить здание такой же высоты, то этажей в нем вышла бы, пожалуй, не одна сотня.

Четвертый этаж был почти весь такой же, как тот участок, на котором я сорвался, — то ли дожди, которых верхним этажам доставалось больше, чем нижним, способствовали разрушению, то ли древние строители к этому моменту устали и начали халтурить. Практически каждый третий камень в наружной кладке вываливался, стоило чуть его потянуть. Но я уже был готов к этому и довольно скоро сформулировал себе правило безопасного стеноползания: всегда иметь минимум три надежные точки опоры. Пользуясь этим нехитрым правилом, я быстро домыл четвертый этаж, и, хотя земля под стенами покрылась тонким слоем упавших камней, я ни разу не оказался в опасной ситуации. Что не могло не радовать. Упоенный своей удачей, я помыл окна донжона и полез к первой башне. Вообще-то Урсай не приказывал мне мыть окна башен. Но не мыть — он тоже не приказывал. Поэтому я запросто мог пойти к нему и сказать, что закончил работу. Но, во-первых, мне следовало тренироваться (вдруг окажется, что я боюсь высоты?), а во-вторых, меня подхлестывало любопытство. Если в пустеющий (и, судя по отсутствию в нем мусора, пустеющий уже давно) донжон можно было свободно войти, а во второй башне жил я сам, то в первую башню вход попросту отсутствовал. Ствол ее был наглухо замурован на всех этажах, и в его кладке не было даже намеков на двери. В первый же день снятия блокировки магии Урсай снабдил меня простеньким заклинанием и отправил искать в стенах трещины и прочие повреждения. Замок был выстроен на совесть, трещин я не нашел, зато обнаружил несколько потайных дверей, один потайной ход внутри стены и два подземных хода, почему-то неожиданно заканчивающихся прямо под стенами замка. А вот эта башня, похоже, входов не имела вообще. Кладка ее коренным образом отличалась от кладки всего остального замка. Гранитом башня была обложена только снаружи, а внутри она состояла из геометрически правильных блоков какого-то другого камня — на простукивание он откликался громче и суше. Вдобавок в стену было вмуровано несколько… предметов, на простукивание отвечавших ясным металлическим звоном и неслабым энергетическим откатом. Так что любопытство мое подпитывалось многими причинами. В замке имелось множество комнат, вход в которые был мне запрещен, но вход в них все-таки существовал.

Допустим, там что-то такое, до чего я ни при каком раскладе не должен добраться. Можно было бы так и подумать, если бы Урсай заложил вход в башню, когда здесь появился я. Но башня-то изначально была построена без дверей. Что же в ней такое? Тут мое воображение поскальзывалось.

Однако в башне было восемь маленьких круглых окон, расположенных на равных расстояниях по кругу. К ним-то я и направился, надеясь, что в этот момент Урсай за мной не наблюдает. И что увиденное мною в окне будет стоить возможного наказания за излишнее любопытство. Внешний слой кладки на башне был покрепче, мне стоило некоторых трудов расшатать и вытащить один из камней. Под ним оказалась шероховатая ровная поверхность какого-то непонятного материала, на вид напоминающего матовое стекло, на ощупь — что-то вроде застывшей смолы. Я отколупнул соседний камень — теперь, когда в кладке образовалась дыра, это было проще, потом следующий, потом еще один и добрался наконец до интересующего меня места — стыка этих «стеклянных» кирпичей. Едва заметная идеально ровная линия толщиной с волос. Я в задумчивости почесал нос и ободрал кожу на его кончике.

Окна меня разочаровали, поскольку оказались не совсем окнами. Просто в этих местах во внешней кладке стены круглые отверстия обнажали тот самый полупрозрачный материал, из которого была сложена вся башня. Выходило, что у нее нет вообще никаких входов. Я уже собирался ползти вниз, как вдруг заметил легкий отсвет в одном из этих отверстий. Присмотревшись, я понял, что материал стен намного прозрачнее, чем мне показалось сначала, и сквозь него даже различимы контуры окон с противоположной стороны. Я понадежнее закрепился ногами и прижал лицо вплотную к окну, приложив ладони. Кажется, что-то можно разглядеть… Колодец башни, уходящий вниз… вроде бы рисунки на стенах… и едва заметное движение в воздухе. Показалось мне, что посреди башни клубится какая-то субстанция или это у меня от напряжения круги в глазах? Нет, определенно там что-то есть. Как будто струи дыма медленно извивались за стеклом, рисуя странные фигуры. Удивительное дело, материал словно становился прозрачнее… Надо немедленно разбить «стекло»!

Я откинулся от окна и, не отрывая взгляда от постоянно изменяющихся фигур внутри, принялся дергать камни наружной кладки. Ободрал в кровь кожу на обеих ладонях и сорвал ноготь, но наконец вытащил крупный обломок. Несколько раз со всей силы ударил по «стеклу», нога сорвалась, я выпустил камень и едва успел ухватиться руками и не свалиться вниз. Посмотрел на материал окна — ни царапины. Нет, камень не пойдет, надо как-то по-другому. Вот, к примеру, есть заклинание, которое нагревает частицы материи. «Стекло» пластичное, оно должно плавиться, мне наверняка удастся проделать в нем отверстие достаточного размера. Я быстро создал структуру (четырехуровневую, между прочим, хотя до этого мне лишь считаные разы удавалось удержать в голове три уровня узлов) и наложил ее на середину окна.

И тут что-то дернуло меня за ногу. Сильно дернуло. Я попытался удержаться на стене с помощью рук, но вдруг понял, что способность намертво прилипать у них неожиданно пропала. И я полетел вниз, на этот раз молча, но отлично осознавая, что на этом, пожалуй, моя жизнь и заканчивается. Как ни странно, меня это несильно волновало, куда неприятнее был факт, что теперь я, пожалуй, уже не смогу разбить то окно. Я зажмурился, ожидая неизбежного удара о землю.

Удара не последовало. Я выждал еще некоторое время. И еще. И — чтобы наверняка избежать ложных надежд — еще. Осторожно открыл один глаз — так и есть, передо мной красовалась недовольная физиономия моего любимого учителя в перевернутом виде. Открыл второй глаз и быстро осмотрелся — разумеется, в перевернутом виде находился я сам, висел вниз головой над самой землей, не имея никаких видимых причин такого висения. Я вздохнул, придал лицу горестное выражение и осторожно сказал: