Вопрос: Какая же операция была произведена над вами немцами?

Ответ: В рижском военном госпитале мне под наркозом сделали большую рану на правой части живота и две небольших раны на руках. Я пролежал в госпитале 14 дней, после чего у меня, в результате операции, на теле образовались следы, схожие с зарубцевавшимися ранами.

Для того чтобы скрыть этот факт от ШИЛОВОЙ, я по указанию КРАУСА сообщил ей, что уезжаю в командировку на фронт, а по возвращении из госпиталя домой рассказал, что был ранен. Именно в этой связи я и не мог в декабре месяце 1943 года заниматься подготовкой к переброске через линию фронта.

Вопрос: Медицинским осмотром вас установлено, что, кроме «ранений», о которых вы только что показали, других ранений на теле не имеется, следовательно, ваши показания о том, что вы захвачены в плен немцами, будучи раненным, ложны?

Ответ: Да, я должен это признать.

Вопрос: При каких же обстоятельствах вы в действительности очутились у немцев?

Ответ: 30 мая 1942 года, находясь на Калининском фронте и будучи послан в разведку, я изменил Родине и добровольно перешел на сторону немцев.

Вопрос: Почему вы изменили Родине?

Ответ: Должен признать, что я скрыл от следствия еще один факт.

Вопрос: Какой именно?

Ответ: В 1932 году, работая в гор. Саратове, я был арестован за растрату 1300 рублей государственных денег. В связи с тем, что меня должны были предать суду, по закону от 7 августа 1932 года, я, боясь строгой ответственности, бежал из тюрьмы, проломав с группой арестованных стену в тюремной бане. В 1934 и 1936 гг. я также арестовывался милицией за растраты, но в обоих этих случаях совершал побеги. В 1939 году я по фиктивным справкам получил документы на имя ТАВРИНА и под этой фамилией впоследствии был призван в Красную армию.

Находясь на Калининском фронте, 29 мая 1942 года я был вызван к уполномоченному Особого отдела капитану ВАСИЛЬЕВУ, который интересовался, почему я переменил фамилию ШИЛО на ТАВРИНА.

Поняв, что Особому отделу стали известны мои преступления, я, боясь ответственности, на следующий день, будучи в разведке, перешел на сторону немцев.

Вопрос: Непонятно, почему вы, боясь ответственности за совершенные ранее уголовные преступления, решились на новое, тягчайшее преступление – измену Родине?

Ответ: Я полагал, что это не станет известным советским властям, а я до конца войны останусь у немцев на положении военнопленного.

Вопрос: Вас допрашивали немцы о мотивах перехода на их сторону?

Ответ: Да, допрашивали. Я не хотел говорить, что совершил уголовное преступление, поэтому сообщил им ложную версию о том, что являюсь сыном полковника царской армии, преследовался органами советской власти, в связи с чем и вынужден был перейти на сторону немцев.

Вопрос: А об обстоятельствах вашей вербовки германской разведкой вы правду показали?

Ответ: Да, я показал правду. После того как я перешел на сторону немцев, ко мне отнеслись как к обычному военнопленному, и все, что я показал выше о моем пребывании в лагерях и обстоятельствах вербовки, соответствует действительности.

Вопрос: Кто вас практически подготавливал на роль террориста, кроме КРАУСА?

Ответ: Практически, кроме КРАУСА, меня никто не подготавливал, если не считать трех бесед со СКОРЦЕНИ.

Вопрос: Кто такой СКОРЦЕНИ и для чего вам были организованы встречи с ним?

Ответ: СКОРЦЕНИ был известен мне из газет как руководитель и личный участник похищения из Италии МУССОЛИНИ, после того как он был взят в плен англичанами. В первой беседе со мной в ноябре 1943 года в Берлине СКОРЦЕНИ расспрашивал о моем прошлом, и беседа носила больше характер ознакомления с моей личностью. Цель этого свидания стала для меня ясна несколько позже, после второй встречи со СКОРЦЕНИ.

Вопрос: Расскажите об этой встрече подробно.

Ответ: В январе 1944 года, находясь в Риге, я получил приказ КРАУСА выехать в Берлин. Сопровождал меня переводчик СД ДЕЛЛЕ. По прибытии в Берлин я узнал от ДЕЛЛЕ, что полковник ГРЕФЕ погиб в начале января 1944 года во время автомобильной катастрофы и что вместо него назначен майор СС ХЕНГЕЛЬХАУПТ.

ДЕЛЛЕ мне сообщил, что ХЕНГЕЛЬХАУПТ вызвал меня для личного знакомства, но придется подождать некоторое время, так как он занят и не может меня принять.

Через два-три дня мне была организована встреча со СКОРЦЕНИ.

Вопрос: Где происходила эта встреча?

Ответ: ДЕЛЛЕ привез меня в служебный кабинет СКОРЦЕНИ на Потсдамельштрассе № 28. Кроме СКОРЦЕНИ в кабинете находились еще два неизвестных мне работника СД.

В беседе СКОРЦЕНИ объяснял мне, какими личными качествами должен обладать террорист. По ходу разговора он рассказывал о деталях организованного им похищения МУССОЛИНИ. СКОРЦЕНИ заявил мне, что если я хочу остаться живым, то должен действовать решительно и смело и не бояться смерти, так как малейшее колебание и трусость могут меня погубить. СКОРЦЕНИ рассказал, как во время похищения МУССОЛИНИ он перепрыгнул через ограду замка, очутился в двух шагах от стоявшего на посту карабинера. «Если бы я тогда хоть на секунду замешкался, – заявил СКОРЦЕНИ, – то погиб бы, но я без колебаний прикончил карабинера и, как видите, выполнил задание и остался жив».

Весь этот разговор сводился к тому, чтобы доказать мне, что осуществление террористических актов в отношении специально охраняемых лиц вполне реально, что для этого требуется только личная храбрость и решительность и что при этом человек, участвующий в операции, может остаться живым и стать «таким же героем», каким стал он – СКОРЦЕНИ.

Вопрос: Вы рассказали только о двух встречах со СКОРЦЕНИ. Когда же состоялась ваша третья встреча с ним?

Ответ: Третья встреча со СКОРЦЕНИ состоялась также в январе 1944 года в Берлине.

Вопрос: О чем вы говорили в этот раз?

Ответ: СКОРЦЕНИ в этот раз расспрашивал меня о Москве и пригородах и под конец прямо поставил передо мной вопрос: возможно ли осуществление в СССР такой операции, какую он провел в Италии? Я ответил, что затрудняюсь судить об этом, но, по моему мнению, проведение такой операции в СССР значительно сложнее, чем похищение МУССОЛИНИ из Италии.

Вопрос: Почему СКОРЦЕНИ интересовался вашим мнением по этому вопросу?

Ответ: У меня создалось впечатление, что СКОРЦЕНИ разрабатывает план похищения кого-то из руководителей советского правительства.

Вопрос: А что вам достоверно известно о планах германской разведки?

Ответ: Мне известно, что главная команда «Цеппелин» («Норд») в Риге готовит выброску через линию фронта нескольких групп агентов с задачей совершения крупных диверсионных актов.

Вопрос: От кого это вам стало известно?

Ответ: Об этом мне лично говорил начальник команды «Цеппелин» КРАУС Отто.