сделал не я, – прохрипел Хус, показывая на фотографию убитой. Затем коснулся пальцем письма. – Марио Деллуччи бросил меня, когда я нуждался в его помощи. Все это время я ждал, что он опять пригласит меня на должность дирижера. Но он мне так ни разу и не позвонил.

– Вы полагали, что сможете работать дирижером в Земперопер после такого увольнения?

– Да… Я полагал, что сделал для театра достаточно.

Его наивность обезоруживала. Комиссару оставалось только глубоко вздохнуть.

Хус сделал достаточно и для уголовного преследования тоже, но теперь это не имело никакого значения. Ни для кого. Жизнь продолжала идти своим чередом, как в сказке Арне, с которой начался допрос. В конце концов, все заменимы. Вопрос лишь в том, чтобы быть на своем месте и получать удовлетворение от того, что делаешь.

– То, что вы говорите, смешно, господин Хус.

– Деллуччи предал меня. Когда-то он говорил, что будет меня поддерживать, но это были пустые слова. Уже тогда он подыскивал мне преемника и плел интриги за моей спиной.

И этой сентенции Арне тоже ожидал.

– Проснитесь, господин Хус, – сказал он. – Незаменимых людей нет. Мне жаль вас, если вы не поняли этого раньше. Другие в таких ситуациях смотрят вперед и не ищут виноватых.

Арне и сам верил с трудом в то, что говорил. При этом ему почему-то казалось, что он все делает правильно.

– Что вы об этом знаете? – вздохнул Хус. – Вы получаете хорошую зарплату каждый месяц, вне зависимости от того, что и как у вас получается.

– Я вас умоляю. Примерно это говорят о полицейских бездельники из высоких кабинетов. Почему в таком случае вы не один из нас?

– Все еще не понимаю, чего вы от меня хотите.

– Я ищу душевнобольного убийцу, который задушил веревкой одну мать и проломил череп другой. Того, кто решил таким образом свести счеты с обидчиками. Кто давно утратил контроль над собственной жизнью, хотя и умудряется делать вид, что держится. У этого человека хорошие связи в Земперопер, поэтому вчера около шести вечера ему удалось незаметно проникнуть в здание театра, чтобы распространить заготовленные программки с вложенными фотографиями.

– Думаю, мне все же стоит позвонить адвокату.

Пока Хус говорил это, Арне спокойно включил ноутбук и запустил медиаплейер. Комнату для допросов наполнили звуки «Ангельской симфонии».

– Зачем это? – удивился Хус. – С какой стати вы включили мою музыку?

Штиллер приложил палец к губам.

– Прислушайтесь к фоновым звукам. Неужели не узнаете?

На какое-то время комиссару показалось, что Хус и в самом деле пытается расслышать за основной мелодией что-то еще. Но минуту спустя он покачал головой:

– Извините, ничего не слышу.

– Сосредоточьтесь, – взывал Арне. – У вас не может не получиться.

– Я хочу поговорить с адвокатом прямо сейчас.

– А я хочу знать, зачем вы засовываете разные предметы в дыхательные пути своим жертвам, после того как их убьете.

Хус закусил губу и сложил на груди руки. Больше он ничего не сказал, пока «Ангельская симфония» не доиграла до конца.

– Ладно, будь по-вашему. – Арне запустил руку в карман пиджака и выложил на стол служебный смартфон. – Давайте позвоним вашему адвокату. Спросим у него, что он думает о письме с угрозами, на котором обнаружены ваши отпечатки. Я не адвокат, а простой полицейский, но мне кажется, что дело здесь почти решенное. Заодно поинтересуемся, что он думает насчет черного внедорожника. Тут ведь какая штука… – Арне открыл папку, которую Инге передала ему через дверь. – Вчера один свидетель видел ваш черный внедорожник возле бассейна в Бюлау, то есть именно там, где мы прошлой ночью нашли мертвую женщину. – Он закрыл папку и хлопнул по ней ладонью. – Да, и во время обыска вашей квартиры я обратил внимание на детскую комнату. Надеюсь, у вашего адвоката нет детей. Иначе эти фотографии могут произвести на него самое нежелательное впечатление. Особенно библейские стихи из сто тридцать девятого псалма.

Штиллер снова полез в карман и хлопнул по столу фотографиями последнего трупа – теми, на которых были видны цифры.

– Вот прямая отсылка к этому месту из Священного Писания. Интересно, что ваш адвокат на это скажет?

– Но… – Хус почесал лоб. Похоже, он уже передумал звонить адвокату. – Это стихи из Библии. Я всего лишь…

Он явно не желал развивать эту тему, поэтому Арне снова пришлось взять слово:

– Согласитесь, стишок не для детской комнаты. Так что для вас значит этот псалом?

Хус растерянно покачал головой:

– Я уже ничего не понимаю.

Комиссар снова не поверил ему и, в последний раз запустив руку в карман куртки, вытащил пакет с очередной уликой.

– Так, хорошо. Может, вы хоть это вспомните?

– Боже! – воскликнул Хус, когда часы со стуком опустились на стол. – Часы Мануэлы!

– Присмотритесь внимательнее. Они действительно ее?

Хус пригладил пакет дрожащими пальцами:

– Я думал, она обронила их в пруд… Думал, они безвозвратно пропали. Откуда они у вас?

– Все просто, господин Хус. На Мануэле не было часов, когда это произошло. В механизме не обнаружено ни малейших следов ила, никаких признаков контакта с водой.

Глава 68

Четверг, 16:20

Арне закончил допрос сорок минут назад, после чего Кристиан Хус отправился в камеру предварительного заключения при полицейском управлении, а комиссар – в свой кабинет. Последнее вовсе не означало, что он оказался в более комфортных условиях, чем задержанный. Просто, в отличие от Хуса, Арне имел возможность в любой момент выйти за дверь.

При этом он никуда не торопился. Вместо того чтобы собрать вещи и отправиться домой, разглядывал доску с фотографиями, особенно некоторые из них.

На самом верху был потрет Кристиана Хуса. Ульрих Теннерт висел чуть ниже. Еще ниже шли жертвы и свидетели; с большинством последних Арне беседовал лично. Где-то среди них затерялась и старая фотография Мануэлы Хус. Девочка, чье тело вот уже двенадцать лет покоилось на Лесном кладбище в Вайсер Хирш, тем не менее привлекла внимание комиссара.

– Кто же это с тобой сделал? – спросил Арне вслух, как будто Мануэла могла ему ответить.

– Кто-то, кто хорошо знал ее семью, – послышался вместо этого голос Инге, только переступившей порог кабинета.

Штиллер вопросительно посмотрел на коллегу, но та пожала плечами. Как и он сам, Инге могла только строить предположения, что все-таки было лучше, чем ничего.

– Что сказал Бернхард? – спросил Арне, который так и не встретился с начальником после допроса.

– Ничего, – ответила Инге. – Ему позвонили откуда-то сверху. Якобы интересовались состоянием расследования. Что касается твоего поведения, здесь у Бернхарда, конечно, возникло много вопросов. Он выглядел взбешенным, если хочешь знать, и несколько раз выбегал из комнаты наблюдения. Потом, ни слова