руки, прикрыла глаза и неслышно шепчет одними губами, словно разговаривая с кем-то невидимым.

В мае солнце за Полярным Кругом почти не заходит за горизонт, и даже в одиннадцать вечера свободно можно читать. И хоть члены экспедиции были донельзя вымотаны погрузками-разгрузками, перелётами и обустройством лагеря, мы все засиделись у костра далеко за полночь. По рукам пошла самогонка, бортмеханик с «Юнкерса» приволок гармошку и запел — сидящие у костра охотно ему подпевали. Потом стали жарить на прутиках хлеб и закупленную ещё в Кандалакше рыбу, а Барченко, глотнув разведённого спирта, снова пустился в рассказы о своей экспедиции. А я просто глядел в огонь и пытался представить, что ждёт меня — всех нас! — ближайшие несколько недель, и не заметил, как заснул здесь же, у костра, сидя на пустом ящике из-под консервов. Спасибо Елене — если бы она вовремя не подхватила меня под локоть, свалился бы прямо в тлеющие угли.

VI

— Вот запрошенная вамм справка, Яков Саулович. — прошелестел адъютант.

— Из Ленинграда? — Агранов взял папку. — Молодцы, оперативно сработали. Ты просмотрел?

Адъютант кивнул. Читать документы, поступающие на имя патрона — если они, разумеется, не несли пометку «Строго лично» — входило в его непосредственные обязанности.

— Только самую суть, пожалуйста.

— На заводе «Красный Путиловец» для нужд экспедиции барченко заказана металлическая конструкция в виде башни высотой семнадцать с половиной метров. — зачастил адъютант. — Конструкция разборная, отдельные части весят не более полутора тонн, причём их габариты строго оговорены. Специалист, которого ленинградские чекисты привлекли для экспертизы, считает, что это сделано для того, чтобы части конструкции можно было перевозить на внешней подвеске больших и грузоподъёмных самолётов вроде бомбардировщиков «ЮГ-1» и АНТ-4.

— Как раз те, что приданы экспедиции из состава авиации Балтфлота… — негромко произнёс Агранов. — Причём для этого пришлось срочно выдумывать учения в Мурманске, которых там отродясь не проводили. Любопытно, любопытно…

Этот факт действительно заслуживал самого пристального внимания — с каких это пор ОГПУ вертит, как хочет, флотскими? Или у заговорщиков и там есть сторонники? В агентурных сводках мелькало что-то насчёт начальника морских сил РККА Муклевича и одного из его замов…

— Ладно, это может пока подождать. Агранов сделал в памяти зарубку — «разобраться», — и постучал по листкам костяшкой согнутого пальца.

— Значит, здесь говорится, что башню проектировали на Красном Путиловце»?

— Да, в конструкторском бюро завода. — подтвердил адъютант. — Для разработки была запрошена из Москвы документация строительной конторы инженера Шухова, того, что проектировал и строил радиовышку Коминтерна. Там какая-то особая конструкция, с которой больше никто в Союзе не работает…

Он справился с блокнотом, который держал в руках.

— Гиперболоидная, вот! С металлической сетчатой оболочкой. Наш специалист уверяет, что такое техническое решение позволяет, во-первых, сильно уменьшить вес самой конструкции, а во-вторых, сэкономить на габаритах отдельных узлов, предназначенных к сборке.

— И то и другое имеет значение, если предполагается транспортировка по воздуху.— негромко произнёс Агранов. — А что насчёт назначения этой башни? Не радиостанцию же они собрались там открывать?

Адъютант снова заглянул в блокнот.

— В перечне оборудования экспедиции указаны два мощных армейских передатчика вместе с разборными антеннами, основной и резервный. Но в дополнительной антенне, да ещё такого размера, они не нуждаются.

— Это всё тот же специалист так говорит?

— Нет, за консультацией обратились к армейским связистам. Они уверяют, что башню можно использовать в таком качестве, но необходимости в этом нет — имеющееся у экспедиции радиоаппаратура вполне «добивает» что до Архангельска, что до Ленинграда, что даже до Москвы. Правда, могут быть сложности из-за особенностей прохождения радиоволн в Заполярье…

— Это можете пропустить. — разрешил Агранов. — Значит, предположений о назначении башни нет?

Адъютант развёл руками. лицо его приобрело виноватое выражение — ещё бы, пришлось разочаровать патрона!

Однако тот вовсе не выглядел разочарованным.

— Хорошо, можете быть свободны. Дальше я сам.

Когда дверь за адъютантом закрылась, Агранов отпер сейф и вытащил папку с надписью «Махаон». Последний отчёт агента, переданный из Кандалакши, лежал сверху.

Так… по мнению «Махаона» Барченко затеял какую-то игру, о которой не считает нужным ставить в известность своих покровителей из ОГПУ. Причём Гоппиус, его помощник, наверняка в курсе. Кстати, это именно он разрабатывал техзадание для башни — она должна послужить «концентратором нейробиотической энергии», которую Барченко намерен использовать при открытии Порога Гипербореи. Выходит, специалисты правы: подсоединять к башне будут вовсе не радиоаппаратуру, а установку из лаборатории Гоппиуса, доставленную из Москвы — разумеется, когда её соберут и должным образом откалибруют.

Это словечко, «откалибруют», использовал «Махаон», и оно вызвало у Агранова, сугубого гуманитария, глухое раздражение — как бывало всякий раз, когда заходила речь о сложных технических материях.

Дальше «Махаон» сообщал, что части башни будут прибывать на станцию Кандалакша по железной дороге, после чего их перебросят в лагерь экспедиции по воздуху. Это должно занять около двух недель, и за это время Барченко со своими подопечными должен найти место для установки башни — оказывается, её ещё и ставить нужно не где попало, а в строго выверенных местах.

Ладно, это всё детали. Те самые, технические, от которых Яков Саулович впадал в сонное оцепенение и старался поскорее перескочить на другую тему. Вот, к примеру, интереснейший нюанс: по мнению «Махаона», Барченко только делает вид для Бокия, что продолжает заниматься его «мертвяками», а на самом деле затеял свою игру. Но проникнуть в его замыслы агенту пока не удалось. Лучше всего было бы, делает вывод «Махаон», прямо там, на месте организовать похищение одного из доверенных сотрудников Барченко, спецкурсанта по фамилии Карась. Доставить его в Москву и уж тут хорошенько допросить, вытрясти все подробности. Сделать это совсем несложно — сотрудники экспедиции часто прогуливаются по окрестностям лагеря, и исчезновение семнадцатилетнего парня легко спишут на несчастный случай — например, утонул или стал добычей медведей или волков, которых в тех краях хватает. Осуществить «изъятие» и транспортировку Карася могут члены опергруппы. Они на месте, в десятке километров от лагеря экспедиции, ждут в надёжном убежище, когда «Махаону» понадобится их помощь.

Агранов закрыл папку и в задумчивости потёр переносицу. Пожалуй, в предложении агента есть смысл. Если этого Карася удастся разговорить, можно будет понять, наконец, что именно затеял Барченко — и сделать соответствующие выводы.

— Майна! — уоррент-офицер махнул рукой, подавая сигнал матросу