И Лату ответил:

– Не имеет значения, что вы его никогда не видели, вы же знаете его имя. Что вы делаете, обращаясь в учреждение? Посылаете заявление на имя чиновника, которого никогда не видели, но вы знаете его имя и этого достаточно. Обращайтесь к Богу по имени, и вы получите его милость.

Когда его спрашивали, как находил он время для совершения почитания и медитации, если уход за Рамакришной требовал целых часов, Лату отвечал:

– Служение Учителю было высочайшей формой нашего богопочитания и медитации.

Все монахи любили Лату. Особенно предан ему был Нарен – Свами Вивекананда, который звал его братом. Лату же не мог правильно произнести его имя, которое выговаривал как «Лорен». «Лату – самое большое из чудес Рамакришны, – говаривал Нарен. – Прикосновение Рамакришны заменило ему образование и дало высочайшую мудрость».

Гопал Гхош был значительно старше всех остальных будущих монахов – он был на несколько лет старше самого Рамакришны. Гопал торговал бумагой и к религии обратился после смерти жены, глубоко потрясшей его. Кто-то из приятелей посоветовал ему побывать у Рамакришны. Гопал последовал совету и в общении с Рамакришной стал приходить в себя. Он был очень аккуратен, очень чистоплотен, по складу характера методичен и организован. Рамакришна звал его Старым Гопалом или Надсмотрщиком. Монахи помоложе обращались к нему – Гопал-да, Старший брат Гопал. Впоследствии он стал Свами Адвайтанандой.

Ракхал Чандра Гхош пришел к Рамакришне, как Лату, совсем мальчишкой. Он родился в 1863 году в деревне Сик-ра неподалеку от Калькутты. Отец его был очень богатым землевладельцем, мать пылко почитала Кришну, поэтому единственному сыну дала имя Ракхал – Пастух из Вринда-вана – в честь пастушков, игравших в детстве с богом Кришной.

В двенадцать лет семья отправила Ракхала в Калькутту на учебу в английскую школу. Учеников этой школы водили в гимнастический зал, где Ракхал и познакомился с На-реном. Ракхала, мягкого и привязчивого по натуре, сразу потянуло к сильному и мужественному Нарену, а тот ответил ему покровительственной дружбой. Так получилось, что двое, кому суждено было стать лидерами будущей Миссии Рамакришны, сдружились задолго до того, как каждый из них познакомился с Рамакришной.

Нарен первым вступил в Брахмо самадж и уговорил товарища последовать его примеру. Оба подписали клятву общества, присягнули на верность Богу, не имеющему формы, обязались почитать его и медитировать с помыслами о нем. Ракхал вообще был склонен к созерцательности, а в обществе настолько погрузился в размышления о тайне жизни и смерти, что забросил школьные занятия, да и от прочих мирских интересов отошел. Отца это встревожило, и он обратился к обычному средству – решил, что сына надо женить. Ракхал принял отцовское решение со своей всегдашней послушностью. В шестнадцать лет его женили на девушке по имени Висвешвари. Отец, безусловно, рассчитывал на то, что женитьба отвлечет сына от его мистических интересов, но на деле добился как раз обратного. Висвешвари оказалась сестрой Маномохана Митры, и именно Маномохан в начале 1880 года впервые отвез Ракхала к Рамакришне.

Незадолго до появления Ракхала Рамакришна молился Божественной Матери о ниспослании ему друга:

– Пришли мне молодого человека, похожего на меня, чистого сердцем и преданного тебе.

Через несколько дней ему было видение: он увидел юношу, который стоял под баньяном в храмовом саду. В другом видении Божественная Мать дала ему на руки явно того же мальчика, но только маленького, со словами: «Это сын твой!»

Рамакришна сначала пришел в сильное смятение, предположив, что речь идет о сыне, который должен родиться в результате полового акта, но Мать успокоила его: то будет его духовный, не физический сын. И в тот самый день, когда Маномохан собирался побывать в Дакшинешваре, Рамакришне было дано третье видение: он увидел лотос, раскрывшийся на водах Ганга, и двух мальчиков, пляшущих на нем. Один был Кришна, второй – тот, которого он уже дважды видел.

Вскоре к берегу причалила лодка, из которой вышли Маномохан и Ракхал. Рамакришна сразу узнал в Ракхале юношу из своих видений и в немом изумлении уставился на него. Потом он повернулся к Маномохану и с улыбкой сказал:

– У него замечательные возможности.

После этого он стал говорить с Ракхалом, говорить так, будто они давнишние друзья.

Любовь Рамакришны к Ракхалу носила характер скорей материнской, чем отцовской любви. Он сам отождествлял себя с Яшодой, с приемной матерью Кришны. Мистический смысл таких отношений лежит за пределами нашего понимания. Это было чем-то большим, нежели воспроизведение, – надо полагать, то было восстановление отношений, существовавших в прошлом и продолжающих существовать в вечности. Страннее всего, что Ракхал, подросток-школьник, оказался в состоянии воспринять эти отношения и вступить в них с той же полнотой чувства, что и Рамакришна. Поведение Ракхала трудно поддается объяснению, если только не принять на веру, что они с Рамакришной действительно «узнали» друг друга, что они продолжили отношения, начавшиеся когда-то в иной жизни, в иные времена.

Именно это и утверждал Рамакришна:

– В те времена Ракхал вел себя как ребенок лет трех-четырех. Ко мне он относился, как к матери, часто подбегал и забирался на колени. Шагу не делал от этого места, даже не думал о возвращении в свой дом. Я иногда силой заставлял его сходить домой, чтобы отец не рассердился и вообще не запретил ему бывать у меня. Его отец владел землями, был неслыханно богат, но скуп. Сначала он перепробовал все способы не дать Ракхалу посещать Дакшинешвар. Но после того как приехал сам и увидел, сколько тут бывает известных и богатых людей, перестал возражать. Стал навещать Ракхала в Дакшинешваре. Я был внимателен и уважителен с ним. Это ему нравилось.

Что касается семьи жены Ракхала, то там не возражали – женщины из той семьи сами часто посещали меня, а вскоре после первого приезда Ракхала его теща привезла сюда Висвешвари, его жену. Я хотел проверить, не станет ли она между Ракхалом и его преданностью Богу, я очень внимательно рассмотрел ее черты и понял, что нет причин для беспокойства. Она воплощала собой благодетельный аспект божественной Шакти. Я послал в музыкальную башню сказать Сараде, чтобы она дала Висвешвари рупию и открыла ей лицо.

Речь шла о традиционной церемонии, которой свекровь приветствует вступление в дом невестки. Невестка являлась под покрывалом, свекровь преподносила ей подарок, открывала лицо и целовала ее. Раз Ракхалу предстояло быть духовным сыном Рамакришны и Сарады, то Висвешвари должна была стать их невесткой.

– Каким же замечательно ребячливым был Ракхал! Иногда я его кормил и играл с ним, чтобы он не скучал. Часто носил его на плечах. И ругал, когда он плохо себя вел. Однажды он взял масло из прасада и съел, не дождавшись меня. «Ах ты жадина, – сказал я ему, – мог бы и научиться, живя здесь, сдерживать свои желания»! Ракхал весь сжался от страха и больше никогда так не делал. Был он чисто по-детски ревнив, просто вынести не мог, если я к кому-то проявлял такую же любовь, как к нему. Я боялся, как бы ему плохо не стало от ревности к тем, кого Божественная Мать приводила в Дакшинешвар.