— Если ваши кузины, сэр, позвонили ей с просьбой о помещении, то она, наверное, уже знает, что случилось.

— Черт, совсем забыл! Тогда сначала позвоните Ронни или Леттис и узнайте, говорили они с ней или нет, и если сестры еще не звонили в клуб, попросите их не объяснять мисс Бэннерман, зачем им нужно помещение. И пусть кто-нибудь займется семьей Бейкер, выкопает о них все, что только можно, и ветвью Эдвардсов тоже. У вас парочка людей для этого найдется?

— Найдется. Поставлю Уодинэма и Мерифилда. Эти двое любят затыкать друг друга за пояс, так что результаты будут незамедлительно.

Пенроуз поднял телефонную трубку и набрал номер морга на Гоуэр-стрит. Спилсбери славился тем, что делал свое дело очень добросовестно, ничего не упуская, изучая каждый миллиметр тела покойника, прежде чем начать вскрытие. Но поскольку он всем этим занимался исключительно сам, время от времени задерживал работу, что порой доводило следователей — в том числе и Пенроуза — до белого каления. Но именно внимание к деталям и доскональное знание своего дела, достигнутое годами практики, позволяло патологоанатому обнаруживать то, что скрывалось от взгляда остальных, и, насколько Пенроуз знал, все, что Спилсбери замечал невооруженным глазом, ни разу не было опровергнуто последующим изучением под микроскопом. Арчи очень надеялся, что изначальный осмотр тела позволит Спилсбери подтвердить его мнение о том, что Марджори не была убита своим отцом.

— Арчи, сколько раз вам говорить: если вы ждете чудес, обращайтесь к тому, кто наверху. — Хотя слова его звучали упреком, тон был шутливым, и Пенроуз воспрял духом. — На самом деле я уже собирался вам звонить. Боюсь, что вы еще не поймали убийцу. Не знаю, правда, сочтете вы это хорошей новостью или плохой.

— Я благодарен любой новости.

— Должен подчеркнуть, что это только мое мнение, которое необязательно убедит присяжных заседателей, но кое-какие мои находки говорят о том, что отец не убивал свою дочь. У Бейкера на лице обнаружены свежие царапины, а у Марджори под ногтями кожи не найдено.

— Но ведь царапины могли…

— …не иметь никакого отношения к убийству. Да, я это понимаю. Вторая находка несколько более убедительная. В коридоре невдалеке от мастерской есть небольшая раздевалка.

— Я помню ее.

— Так вот, мы нашли там испачканное в крови полотенце, а когда пригляделись внимательнее, то нашли еще и маленькие пятна крови на кафеле за раковиной. Разумеется, мы должны дождаться результатов теста, дабы удостовериться, что кровь той же группы, что и у Марджори. Если это так, убийца, очевидно, пошел в раздевалку вымыть руки перед уходом из здания. У Бейкера же и лицо, и руки были грязными, хотя и не в крови. Но ему уж никак бы не удалось отмыть с рук абсолютно всю кровь убитой девушки.

— Однако какая-нибудь другая девушка могла поранить себя…

— Да, я тоже об этом подумал, но твои кузины не слышали в тот день ни о каких происшествиях, а, насколько я понял, им сообщают о малейшем порезе.

— Но даже если это окажется кровь Марджори, она могла сама прийти в раздевалку.

— Арчи, подумай сам: на теле Марджори не имелось никаких ран за исключением тех, что были на губах и вокруг рта от порезов стеклом, которое не попало ей в горло. И если кровь ее, то получается, что она потащилась в раздевалку привести себя в порядок после такой ужасной пытки. Нет, я думаю, что это те же капли крови и рвоты, что мы нашли на рабочем платье, и убийца хотел — или хотела — смыть их перед тем, как выйти на улицу.

— Но зачем тогда оставлять платье и полотенце? Я могу себе представить, что в спешке не заметили пятнышки крови за раковиной, но остальное уже явная небрежность.

— А может, убийца не хотел, чтобы его увидели с этими вещами. В любом случае ни платье, ни полотенце не дают нам уличительной информации, если только вы не считаете, что преступник с самого начала задумал свалить убийство на отца.

— Я понимаю, что вы хотите сказать. Бейкер, возможно, просто разыскивал свою дочь, но явился в неудачную минуту и его спустили с лестницы.

— Я, Арчи, версий не разрабатываю — это дело ваше. Но пока я не нашел ничего, что опровергало бы высказанное вами предположение. Хотя в Джозефе Бейкере алкоголя было столько, что он мог запросто слететь с лестницы и без посторонней помощи. Однако на то, что он с кем-то дрался, указывают царапины на теле. Сознание же Бейкер потерял, упав с лестницы, а умер от переохлаждения. Так что, боюсь, время смерти установить будет довольно сложно. У человека его возраста, оставленного на морозе, не было никакого шанса выжить.

— А время смерти Марджори?

— К тому моменту как ее обнаружили, она уже была мертва от восьми до двенадцати часов. Мое неофициальное предположение: скорее ближе к двенадцати.

«Это совпадает с тем, что сказала Леттис о времени, когда погасили свет в студии», — подумал Пенроуз.

— Вы сказали, что у нее не было никаких других травм: выходит, раз она даже не пыталась сопротивляться, ее скорее всего чем-то одурманили?

— Да, но я не смогу сказать, чем именно, пока мы не получим результатов определенных тестов. В какой-то момент ее протащили по полу — у нее оказались порваны чулки, и мы нашли такие же волокна на одной из ножек стула.

— Было что-то подсыпано в водку?

— Возможно. У нее были расширены зрачки и кожа посерела. На самом деле если отставить в сторону ее ужасные травмы, то клиническая картина напоминает смерть от острой сердечнососудистой недостаточности, что могло быть вызвано одним из нитратных препаратов. Это мог бы быть амилнитрит. Он расслабляет мышцы, и его используют при лечении стенокардии. Дело в том, что его пары при вдыхании чрезвычайно быстро попадают в кровь, так что если ей дали вдохнуть большую дозу амилнитрита, проделать все остальное убийце уже не составляло никакого труда.

— А этот препарат легко достать?

— Его нередко используют в медицине и постоянно прописывают.

— Во время этой ужасной пытки она была в сознании? — спросил Пенроуз, хотя уже знал ответ на свой вопрос.

— О да. По крайней мере какое-то время. Мышцы ее находились в расслабленном состоянии, и она была полусонная, но не настолько… Если бы ее оставили лежать на полу, девушка довольно быстро оправилась бы от этого дурмана, но в сидячем положении, привязанная к стулу… у нее не оставалось шансов выжить.

— Выходит, у убийцы были познания в медицине?

— Возможно. — Спилсбери тяжело вздохнул. — Как только смогу, представлю вам полный доклад.

— Спасибо, Бернард: все, что вы сказали, очень важно.

Пенроуз, довольный разговором, положил трубку. В глубине души он был уверен, что, при всех своих грехах, Джозеф Бейкер невиновен в смерти дочери, и теперь инспектор пытался понять: какое отношение ко всему этому мог иметь «Клуб Каудрей»? Может быть, Бейкер уговорил Марджори написать эти письма, чтобы выманить у кого-то деньги шантажом, но откуда тогда у нее взялась изложенная в них информация? Арчи попытался вспомнить хоть какие-нибудь подробности из этих писем, но не смог, так как взглянул на них только мельком. Однако зачем надо было убивать Марджори для того, чтобы заставить ее замолчать, когда письма уже отданы полиции и их содержание больше тайной не являлось? А может быть, в клубе кто-то еще получил такие письма, но в этом не признался?