– Грант! – Николь бросилась к нему и обняла его. Когда она отступила назад, у нее расширились глаза. Ее внимание было приковано к экипажу.

– Боже праведный! Это... это она?

– Моя жена лишилась дара речи, и это для меня новость, – пошутил Дерек, но тут же сделался серьезным, увидев, что привлекло ее внимание. – Почему ты не сообщил письмом? О Боже, ты ее нашел!

Увидев, что Виктория выходит из экипажа, Грант бросился ей помогать, а затем подал руку Камилле.

– Просто я не хотел вас заранее беспокоить и не надеялся на послание, так как опасался, что это будет похоже на сбивчивое повествование о кораблекрушениях.

Все сразу притихли. Родные Гранта смотрели на его подопечных как на призраков, ощущая невольную неловкость...

– Кораблекрушение! – взвизгнула Николь и тем разрядила обстановку. – Это же так интересно, Грант!

– Ты не хочешь нас представить? – негромко поинтересовался Дерек.

Грант почувствовал, что краснеет, и стал поспешно представлять присутствующих друг другу, после чего Николь немедленно спросила:

– Вас действительно выбросило на остров?

Виктория растерянно кивнула, и Камилла поспешно сжала ей руку, словно пытаясь поддержать. Грант видел, что его мать, леди Стенхоп, не преминула это заметить.

– Дорогая, вы хорошо себя чувствуете? – спросила она Камиллу.

– Должно быть, так на меня повлияло путешествие...

– Грант, немедленно веди гостей в дом! – резким тоном приказала леди Стенхоп. Движения ее были порывисты. – Я знаю, что именно нужно мисс Скотт: куриный бульон Марты!

И тут Грант услышал, как Камилла пробормотала:

– Что угодно, кроме рыбы.

Мать Гранта, вдова леди Стенхоп, сразу отправилась на кухню распорядиться насчет еды для Кэмми и Тори; Николь же тем временем пошла с ними, чтобы показать им их комнаты. Если в загородном доме Гранта с его коврами, золотом и картинами Тори успешно скрыла свое благоговение, то сейчас она не переставала открывать рот, изумляясь величию этой резиденции. Даже Кэмми, казалось, не чувствовала больше усталости, восхищенная совершенно удивительной обстановкой дома.

Тори не помнила, чтобы она когда-нибудь видела потолки такой высоты и такой изысканный интерьер. Она была готова останавливаться на каждом шагу, рассматривая лепнину и тончайший резной узор на дереве, пробегая пальцами по шелковым обоям, пробуя их текстуру.

Николь указала на лестницу с ковровым покрытием, предлагая подняться в их комнаты.

– Я подумала, что вы захотите расположиться ближе друг к другу, – сказала она. – Но если вы предпочитаете другой вариант, например апартаменты, пожалуйста, дайте мне знать.

Апартаменты для нее одной. Тори почувствовала себя королевой.

– Нет, все замечательно. К тому же я и так здесь заблудилась.

Николь хихикнула. Тори могла с уверенностью сказать, что ей хотелось остаться и задать им множество вопросов, но Николь лишь деликатно заметила:

– Вы, наверное, обе проголодались и хотите привести себя в порядок. Еда скоро будет подана. Пожалуйста, не стесняйтесь звонить в колокольчик, если что-то понадобится. – У двери она добавила: – И присоединяйтесь к нам внизу, если будет желание.

Через несколько минут улыбающаяся служанка принесла поднос и выставила весь набор для их немудреной трапезы – суп, сыры, хлеб и фрукты, – все в китайском фарфоре, тонком, как яичная скорлупка.

Кэмми ела поразительно много, нахваливая суп и наслаждаясь пышностью хлеба.

– Ты не собираешься есть ту булочку?

Тори отрицательно покачала головой.

– Может, ты хочешь и оставшийся суп тоже?

– О, я не решалась спрашивать, но хочу, и даже очень.

Позже, когда Кэмми обозревала плюшевое покрывало и старинного вида кровать с четырьмя столбиками, пришли две служанки. Одна служанка стала подогревать простыни, а другая принялась распаковывать чемоданы Виктории, вешая ее одежду в соседней комнате.

Гости переглянулись.

– Все лучше и лучше, – шепнула Тори.

В следующую минуту Кэмми уже подтягивала к подбородку подогретые покрывала.

– У меня нет слов! Как мне недоставало всего этого! Тори, ты должна сесть здесь. Это даже лучше, чем в загородном доме Гранта!

Тори присела и тут же провалилась во что-то мягкое, как облако.

– К хорошему нетрудно привыкнуть, – продолжала Кэмми. – Живот мой полон. Я теплая и сонная. Я лежу в постели, о которой сохранятся приятные воспоминания, когда мы уедем. – Голос ее становился все тише. – Иногда я вспоминаю вещи удивительно ясно. Анна и твой отец были бы счастливы узнать, что ты собираешься жить у своего дедушки. – Ее глаза закрылись. – Ты когда-нибудь чувствовала что-нибудь такое... мягкое? – спросила она, вздохнула и уснула.

Тори заботливо подоткнула вокруг нее одеяло и пошла в свою комнату. Она придирчиво оглядела вязаное покрывало с элегантным кружевом и бахромчатые гардины, заглянула под мебель, обследовала туалет – чтобы дойти до него, ей потребовалось некоторое время, – и заскучала.

Умывшись, Тори снова причесалась и переоделась в изумрудное шелковое платье, потом она вышла из комнаты и отправилась вниз, похлопывая косички гирлянды, искусно перевитой вокруг перил лестницы. Неподалеку она услышала разговор и пошла в ту сторону.

Когда она вошла в гостиную, у нее перехватило дыхание.

Большая комната, убранная благоухающими вечнозелеными растениями, сияла, озаряемая светом ярких рождественских свечей и пляшущего огня в очаге. Вероятно, это был самый огромный камин, какой Тори когда-либо видела. Но венцом всего была молодая ель с зажженными свечами на веточках, перевязанных элегантными бантиками и с подвешенными на ниточках конфетами.

Тори едва оторвала глаза от этой красоты, и тут ее увидела Николь.

– Присоединяйтесь к нам. – Она широко улыбнулась и подошла к гостье.

Тори поразило ее синее бархатное платье. Она отметила, что кобальтовый цвет подчеркивает темно-голубые глаза Николь и оживляет ее огненные волосы, отливающие золотом. Внезапно Тори почувствовала огромную благодарность к Гранту за то, что он купил ей новые платья. Может, она и неотесанная, но будь она проклята, если позволит себе таковой выглядеть!

– Я сейчас налью вам теплого сидра с изюмом.

– Это было бы очень кстати. – Тори благодарно кивнула.

Николь протянула ей серебряную чашу с напитком, от которого поднимался ароматный пар, и жестом пригласила ее сесть.

Тори грациозно опустилась на плюшевый диванчик.

– Боже мой, вы такая красивая! И такая высокая. – Николь вздохнула с легкой завистью. – Впрочем, любая женщина выше, чем я.