Баскунчак вспомнил, как пару лет назад приехавший из Царицына Юра Селецкий, потирая обеими руками свою коротко, под машинку, остриженную голову, восторженно рассказывал о царицынских девушках. Тогда Баскунчак ему не поверил, теперь он Селецкого понимал. Здесь и в самом деле можно было запросто заработать косоглазие. Глаза разбегались.

Смеркалось по-южному быстро. Когда Баскунчак вышел из павильона, небо уже было совсем темным, на нем загорались неяркие городские звезды.

Маршрутку на «Семь ветров» он ждал минут двадцать — вдвое больше, чем ехал на ней. Остановки он днем не запомнил, поэтому поинтересовался у водителя, где ему лучше сойти, чтобы попасть в гостиницу. Вечером в чужом незнакомом городе ориентироваться гораздо труднее.

— А какая гостиница на «Семи ветрах»? — удивился водитель. — Я сам там живу. Нет у нас никакой гостиницы.

— Там еще бармен… Джойсом его зовут, — настаивал Дмитрий, пытаясь выудить из кармана магнитную карточку.

— Так тебе на Перекресток? — Водитель засмеялся. — Скажу, где сходить. А то заладил свое — гостиница, гостиница…

— А разве это не гостиница? — Дмитрий достал наконец карточку, близоруко вглядываясь в нее в полутьме. Поверх карточки действительно краснела надпись «Перекресток».

— Конечно, нет, — сказал водитель. — В гостинице разная шушера живет, а там — люди. Сам их возил, знаю.

Туманный ответ этот ничего не объяснял, но Баскунчак на объяснениях и не настаивал. Хорошо еще, водитель знал, где сходить, и готов был подсказать. Как там Иван сказал? Чтобы не особо удивлялся? Баскунчак и не удивлялся, устал он от жары и от выпитого пива устал: Покажи ему сейчас снежного человека или инопланетянина, Дмитрий посмотрел бы на него равнодушно. Чего в мире не бывает! Вот и такое случается.

Вечером он до Нулика дозвонился. Оказывается, тот уезжал на дачу.

— Мы же с Шаховым договаривались, — удивился он. — Я тебя только завтра ждал.

— Вы не ждали, а мы приперлись, — грубовато сказал Баскунчак. — Давай договариваться, Женя, когда встретимся.

— А ты где остановился? — поинтересовался Нулик. — Я на Мерецкова живу.

— А я на Перекрестке, — с удовольствием сообщил Баскунчак.

— Это где? — с некоторой растерянностью поинтересовался Нулик, и Дмитрий с удовольствием представил, как писатель сейчас задумчиво теребит свою бардовскую бородку, которая вкупе с тельняшкой придавала Нулику вид бывалого матроса, за какие-то провинности списанного с корабля.

— У вас, на «Семи ветрах», — злорадно сказал Баскунчак.

— Понастроили, — неопределенно хмыкнул Нулик, и непонятно было, радуется он развернувшемуся в родном городе строительству или порицает его. — Ладно, я понял, где ты якорь бросил. Оттуда до нас маршрутка ходит, сорок пятый номер, на остановке «Орбита» выходить. Записал?

А чего записывать? Такие вещи Баскунчак в памяти своей журналистской держал. Договорились на десять утра. Нулик долго объяснял, как найти дом и на какой этаж подниматься.

Наконец они вежливо попрощались. Баскунчак положил трубку на аппарат, не раздеваясь, рухнул на постель и некоторое время бессмысленно смотрел в потолок. Все складывалось хорошо. Если завтра они с Нуликом интервью отработают, можно будет брать билет на поезд. В крайнем случае можно уехать послезавтра. Думается, Нулик позволит ему набрать текст на своем компьютере, а то и завизирует его. Хорошо бы завизировать тест, чтобы избавиться от возможных неприятностей.

Писатели — народ капризный, скажет еще потом, что его неправильно поняли, неверно мысль изложили.

Вечером аппетит разгулялся. Весь день есть не хотелось из-за жары, но теперь, когда жара спала, организм требовал своего. Пивом сыт не будешь. Чтобы заглушить голод, Баскунчак достал из холодильника сок. Сок был виноградный, именно такой, как Дмитрий любил, — в меру терпкий и кисло-сладкий, но лишенный приторности.

Он включил телевизор. На втором канале шла передача «Криминальная Россия», на этот раз посвященная новокузнецкому людоеду Спесивцеву, который харчил исключительно девочек-подростков. От слишком натуралистических деталей этой передачи Баскунчака замутило, и он переключил каналы. На ОРТ шла содержательная беседа двух дам и одного старого импотента, которые обстоятельно обсуждали животрепещущий вопрос — надо ли немедленно легализировать проституцию, или следует пока подождать. Судя по сладострастным улыбочкам телевизионных дам, они хотели немедленной отмены всех запретов. На СТС шел фильм, посвященный трудной жизни геев в современном обществе. Баскунчак плюнул на культурную программу и выключил телевизор.

Поколебавшись, он решил сходить в бар. Конечно, для интервью нужна свежая голова, но, честно говоря, примерный вопросник Баскунчак составил еще в Москве, а пара рюмок хорошей водки или коньяка еще никому не вредили. На худой конец, можно было выпить пива, сняв им ощущение духоты, царившей в номере, несмотря на работающий кондиционер.

Завтра он встретится с Нуликом, возьмет у него интервью, постарается его завизировать, можно будет новые песни Нулика послушать, если выпадет такой случай. Вообще завтрашний день обещал быть приятным, лишь бы жара такая не стояла. Однако в то, что погода резко изменится, верилось с трудом.

В баре было по-прежнему тихо. Посетителей, правда, прибавилось, но на журналиста никто не обращал особого внимания. Негромко играла музыка, но, несмотря на свою некоторую музыкальную образованность, Баскунчак не мог сказать точно, что играют и кто исполнитель. Он заказал салат и двести граммов «Белого аиста», в качестве которого был уверен.

— Обижаете, молодой человек, — взмахнул пухлыми руками бармен Джойс. — У меня все напитки качественные. Но… двести граммов… Не много ли? Может, для начала две рюмочки по пятьдесят? И салат… Разрешите, я вам порекомендую кое-что из сегодняшней кухни?

Да, гостиница была необычная. И бар был необычным. В любом московском баре не нашлось бы работника, который стал уговаривать взять меньше спиртного, наоборот, сделали бы все, чтобы он и двумястами граммами не ограничился. Да и их московская компания на этом никогда бы не остановилась. Банные оргии трезвости не прощали. Баскунчак вспомнил Селецкого, Баритонова, Имперяна и весело хмыкнул.

— На ваш вкус, Джойс, — великодушно сказал он.

— Есть что-нибудь будете? — поинтересовался бармен. — Сегодня хорошая китайская кухня. Я бы рекомендовал тун жэу мин танн, обжаренный красный рис и чай. Можно взять чоу мейн из морепродуктов.

— Джойс, — спросил Баскунчак. — А тун жеу мин… э-э-э… танн… что это такое? — И порадовался, что с одного раза запомнил название. Китайской кухне в Царицыне он удивляться не стал. Мало ли где у русского города может оказаться его побратим. Последнее время экзотические кухни стали пользоваться особой популярностью. Одно Баскунчак знал точно: с китайской кухней, как и с любой иностранной, надо было обращаться осторожно. А то закажешь такое, что в рот не возьмешь. Был у него печальный эпизод, когда он в далеком городе Ош заказал в ресторане местное блюдо, которое при ближайшем рассмотрении оказалось жареной саранчой. Именно поэтому он с таким интересом ждал ответа бармена. Ответ его едва не разочаровал.