— Э-э... деточка, мне, кажется, пора подкрепиться, — соврала она и на всякий случай добавила: — А может, пойдем вместе, что-нибудь приготовим? Или лучше ты приготовишь...

Кирочка отрицательно покачала головой, а Аврора, почувствовав, что ей и впрямь пора подкрепиться, направилась на кухню.

Это замечательно, просто прекрасно, что с Кирочкой у нее ничего не вышло, — бодрилась Аврора. Когда все легко получается, сама и не заметишь, как превратишься в индюка, надутого самонадеянного индюка. А зачем ей быть индюком? У нее совсем другие планы...

Да, она растерялась, но растерялась ненадолго и теперь собирается проявить чудеса сообразительности. Но сначала нужно подкрепиться.

* * *

На кухне Аврора застала Игоря. Он сидел за столом, по-старушечьи подперев голову руками. Перед ним стояла тарелка с курагой и орехами.

— Угощаетесь? — светски поинтересовалась Аврора. — А давайте-ка мы с вами доедим салат... или лучше по кусочку мяса! Наесться на ночь — что может быть приятней! Вы знаете, как Похлебкин называл еду перед сном? «Паужин»... Неужели вам не обидно, что ваш паужин будет курагой, а мой — кусочком мяса?..

— Мясо есть вредно, особенно на ночь, — пробормотал Игорь, неприязненно рассматривая тарелку с курагой и орехами.

— А знаете, что? Давайте сделаем яичницу, — голосом Мефистофеля, уговаривающего продать душу по сходной цене, сказала Аврора, — с колбасой!

Аврора любила мясо. И докторская колбаса, и ветчина, и окорок, а уж копченая колбаса — что может быть лучше, особенно если без хлеба, — очень вкусные и, как подтверждала жизнь, полезные продукты. Она была знакома с одной дамой, которая, будучи сама приверженницей здорового образа жизни, сделала вегетарианкой даже свою собаку. И дама, и собака все делали по правилам и все равно постоянно болели. А Аврора нет.

— Я обычно питаюсь чем бог пошлет. Например, мясом. Или колбасой. Иногда заливаю яйцом, иногда с картошкой. С макаронами тоже вкусно... — Аврора разбила три яйца на сковородку и, плавно обернувшись к Игорю, без пауз произнесла:

— Игорь, вы любите яичницу? Хотите кусочек? Игорь, вы купили жене и любовнице одинаковые брошки?

— Да, люблю... Да, хочу, — отозвался Игорь и так же спокойно ответил и на третий вопрос: — Да, купил...

И не успел он толком сообразить, что сказал, как Аврора — уже совершенно другим тоном, быстрым и резким, произнесла:

— У вас роман с Кирочкой, — стараясь не показать, что вся дрожит внутренней дрожью, мелко и противно.

— У кого, у меня?.. — обескураженно отозвался Игорь, — с кем, с Кирочкой?

— Вы еще спросите: «Что, роман?» — передразнила его Аврора.

Она не обдумывала заранее этот тактический ход — усыпить внимание и затем внезапно напасть: этот маневр пришел ей в голову в тот момент, когда она разбивала на сковородку третье яйцо.

Аврора была почти уверена, что не ошиблась. Она уже не раз прикидывала в уме: та женщина на лестнице — это не Лариса, не Рита. И не Таня — та бы не удержалась и хоть словечком намекнула. Теперь уже совершенно очевидно, что и не Мариша. Вероятность, что Мариша скрыла от нее свою третью личную жизнь, конечно, есть, но очень мала. Разумеется, от голубоглазой блондинки можно было ожидать всего, но все же Мариша не была похожа на закоренелую врунишку.

— У вас роман с Кирочкой. Она сама мне призналась. — С Аврориной стороны это был блеф, чистый блеф, но сейчас все средства были хороши.

Игорь схватил с тарелки горсть кураги и непроизвольно сжал в кулаке.

— Только не говорите Ире, — попросил он, посмотрев на Аврору серьезным доверчивым взглядом.

Почему мужчины в определенных ситуациях ведут себя как нашкодившие дети, и почему они совершенно уверены в снисходительном отношении окружающих?.. Ох уж эти мужчины! Чего от них ждать? Уж, во всяком

случае, не умения отвечать за свои делишки! Аврора постаралась не поддаваться жалости.

Она смерила Игоря оскорбленным взглядом и холодно произнесла:

— Игорь, страх разоблачения окончательно лишил вас разума. Я же интеллигентный человек и поэтому никогда — понимаете, никогда! — никому не расскажу о вашей любовной истории! В том случае, конечно, если вы мне кое в чем признаетесь.

— Если-вы-мне-кое-в-чем-признаетесь, — терпеливо внушала она Игорю, мысленно корчась от стыда, — это же был шантаж, чистый шантаж.

Игорь смотрел на нее так, словно видел перед собой не очаровательную, почти молодую женщину, а Медузу Горгону. Авроре это было неприятно, но ничего не поделаешь — интересы расследования и все прочее...

— Кирочка была в кабинете. Что она там искала? У меня есть улика, то есть доказательство, — немного запуталась Аврора, — в общем, у меня есть одна вещь, которая имеет к вам прямое отношение, — брошечка. Вот.

Игорь потянулся за маленькой серебряной брошечкой, лежащей у Авроры на ладони.

— Только из моих рук! — вскрикнула она. Аврора была уверена, что, как человек не чуждый искусства, Игорь не опустится до того, чтобы отнять у нее брошку, но на всякий случай спрятала улику обратно в карман.

«Если человек не может справиться с собственной женой и бутылкой джина, то вряд ли он справится с современными методами ведения допроса, — с сожалением подумала Аврора, глядя на Игоря. — Игорь поплыл, кажется, именно так говорят в кино?..»

* * *

— Продолжим? — предложила Аврора, принимаясь за еду. — Вы не передадите мне соль? Спасибо. Вы так грустно смотрите на мою яичницу. Может быть, все же поделиться с вами? Нет? Ну, как знаете...

Воспитание не позволяло Авроре вести беседу с полным ртом, и, сделав небольшую паузу, чтобы утолить первый голод, она отложила вилку.

— Итак, вы подарили Ире и Кирочке одинаковые украшения. Брошечку Ире и брошечку Кирочке. Всем, так сказать, сестрам по брошкам... Ирина брошка находится там, где ей и полагается быть, — ею заколот Ирин шарф. А вот Кирочка потеряла свою в кабинете. Как же глупы и предсказуемы мужчины! Что вам стоило купить Ире браслет, а Кирочке, например, кулончик? И все бы было шито-крыто. — Аврора сморщилась от отвращения к самой себе. Волнуясь, она воспользовалась не свойственным ей оборотом речи. Ужасная пошлость это «шито-крыто»!

Казалось, Игорь на что-то решился — машинально взяв вилку, он съел самый поджаристый кусочек яичницы с Аврориной тарелки, немного помолчал и неожиданно заговорил. Рассказывал он довольно бессвязно, постоянно сбиваясь на повторы и ненужные детали, но Аврора терпеливо слушала, слегка улыбаясь про себя при мысли, что у этого взрослого солидного мужчины, как у Мариши, были «две личные жизни».

Она позволила Игорю доесть яичницу, провожая тоскливым взглядом каждый исчезающий кусочек, но не перебивала, и постепенно, частью из слов Игоря, а частью из его многозначительных недомолвок и бесконечных «понимаете...» ей удалось нарисовать себе картину тайной личной жизни, и не только Игоря, но и самого Кирилла. Похоже, в этом доме у всех, кроме нее, имелось по нескольку личных жизней, и только она одна вела скучно легитимную личную жизнь с Б. А., который еще к тому же и спал...