Надо сразу сказать, более или менее детальный разбор экологических обоснований и последствий таких проектов, сначала сравнительно небольших, затем все более крупных и, наконец, гигантских, занял бы слишком много места. Это — особая непростая тема. Сейчас мы затронем ее преимущественно с позиций политэкологии.

Надо лишь заметить, что термин «политэкология» не обязательно имеет негативный оттенок. Так уж получилось, что проблема охраны природы, острая практически для всех стран мира, была в перестройку использована в целях антисоветской пропаганды, снижения экономического потенциала и развала СССР.

В принципе любой проект использования природных ресурсов имеет несколько важных аспектов: научно-технический, экономический, демографический, политический, экологический… Невозможно, чтобы все они были реализованы в полной мере. Чем-то приходится поступиться, с некоторыми недоработками мириться, что-то оставлять не решенным. В любом деле важный фактор — время. Порой, скажем, в предвидении скорой войны, приходится отдавать приоритет политике.

План ГОЭЛРО, одобренный Лениным, стал первым шагом на пути электрификации. С экологических позиций он не имел больших изъянов. Гидроэнергетика считается наиболее «чистой». Хотя и в этом случае урон природе неизбежен: добыча строительного материала, изготовление бетона и оборудования, транспортировка, затопление территории водохранилищем… Но все это сравнительно небольшие потери при оптимальном выборе рек и участков, где возводятся плотины.

Ситуация осложнилась, когда перед Великой Отечественной войной началась тотальная индустриализация. В европейской части страны и на Урале, где были сконцентрированы основные производственные мощности, требовалось много энергии. Пришлось воздвигать плотины и создавать обширные водохранилища на крупнейших реках Русской равнины: на Днепре и Волге.

После войны каскад волжских водохранилищ существенно изменил облик и гидрологический режим великой русской реки. А затем началось строительство ГЭС на великих сибирских реках. Вот что написали по этому поводу А.Л. Яншин и А.И. Мелуа:

«Когда и у кого родилось пристрастие к гигантомании, трудно сказать. Однако пагубность такого подхода в природопользовании особенно отчетливо видна на примере ГЭС. На Кольском полуострове 17 небольших электростанций стоят на маленьких реках, они незначительно нарушают своей работой окрестную природу, но удовлетворяют энергией регион и ближайших соседей.

А что сейчас творится с лесами в районах создания крупных водохранилищ? Затопляются большие участки леса. По мнению ведомственных чиновников, его вырубка принесет „копейки“ и к тому же отодвинет сроки ввода ГЭС на несколько лет, а раз так, то лес убирать не нужно. Поэтому и считалось (и считается) „экономичным“ оставлять лес под водой. Только при строительстве Богучанской ГЭС на Ангаре на корню перед затоплением оставили около 2 млн м3 древесины. Потом приходится расплачиваться за „экономию“: лес гниет, водоемы становятся непригодными для всего живого. Кому это выгодно?

Член-корреспондент АН СССР Г. Галазий перечисляет адреса экологических преступлений: „При строительстве Братской ГЭС затоплено 40 млн м3 древесины. Ими можно было покрыть все нужды строительства и в определенной мере заводов по ее переработке. Есть заливы на Братском море, в которые нельзя зайти катером, — торчат кругом верхушки деревьев. На Усть-Илимской ГЭС под водой оказалось 20 млн м3. На Енисее — все повторилось. Сколько лет прошло, и вновь знакомая картина. На этот раз на Вилюйской, Саяно-Шушенской ГЭС“.

Для очистки Братского моря и его берегов от упавших деревьев и топляка в Иркутской области созданы специальные производственные комплексы. Ясно, что извлекаемая ими древесина имеет худшее качество, чем та, которую привозят с лесоповала, поэтому руководство Братского лесопромышленного комплекса с неудовольствием принимает это сырье для переработки. Всего же на дне рек Восточной Сибири находится более 10 млн м3».

Что и говорить, потери огромные. В 1984 году мне довелось пролетать на вертолете над заполняемым Зейским водохранилищем. Диковато было видеть, как между торчащими из воды деревьями прорезает водную гладь катер. Безобразие, конечно.

Сама по себе реализация гигантских проектов для нашей гигантской страны, как мы уже говорили, предприятие нормальное. Скажем, строительство Братской ГЭС в сибирской глуши в то время многие считали именно проявлением глупой и вредной для страны гигантомании. Об этом так и говорили, как вспоминал С.Г. Кара-Мурза, его коллеги, молодые научные сотрудники. А в действительности Братская ГЭС дала дешевую электроэнергию, которая в большом количестве необходима для выплавки, в частности, алюминия. Кроме того, протянутая отсюда линия электропередач, включенная в единую энергосистему, позволяла распределять энергию по часовым поясам, снимая пиковые нагрузки.

Правда, с водохранилищами ситуация не так проста. В 1989 году Н.П. Шмелев, ответственный работник ЦК КПСС и депутат Верховного Совета СССР, утверждал: «Рукотворные моря, возникшие на месте прежних поселений, полей и пастбищ, поглотили миллионы гектаров плодороднейших земель». Аналогично высказались А.Л. Яншин и А.И. Мелуа два года спустя: «В настоящее время в нашей стране уже работает около 200 гидроэлектростанций, при их строительстве было затоплено 12 млн га сельскохозяйственных угодий».

Казалось бы — колоссальные потери для сельского хозяйства! Узнав об этих цифрах, я подумал, что пора отвоевывать у техногенных морей территорию, как это сделано в Нидерландах с мелководьем естественного моря. Однако с расчленением СССР при резком ослаблении экономического потенциала и сельского хозяйства России эта идея стала по меньшей мере преждевременной. А тут еще и такой довод С.Г. Кара-Мурзы (2005 год): «При строительстве водохранилищ в СССР было затоплено 0,8 млн га пашни из имевшихся 227 млн га — 0,35 % всей пашни. Водохранилища отнюдь не „поглотили миллионы гектаров плодороднейших земель“, зато позволили оросить

7 млн засушливых земель. А если ввести меру потерь, то надо вспомнить, что, например, в РФ нынешняя рыночная реформа „поглотила“ 45 млн га посевных площадей — они выведены из оборота и зарастают кустарником».

Какой вывод? Как теперь любят говорить лукавые журналисты: решайте сами. Но что хотелось бы подчеркнуть: строительство крупных ГЭС в СССР было в значительной мере оправдано. Беда была не в том, что создавались водохранилища, а что это делалось подчас с излишней поспешностью, без предварительной основательной подготовки. В результате — огромные потери лесных богатств и вдобавок ухудшение эксплуатации гидросооружений.

При Н.С. Хрущеве был взят курс на строительство теплоэлектростанций. Но в плане экологическом это не улучшило, а лишь ухудшило состояние окружающей среды. Для ТЭС, помимо всего прочего, требуются немалые водохранилища. А главное, без хорошей очистки продуктов сгорания угля и торфа, мазута в воздух выбрасывается огромное количество вредных веществ, в том числе и радиоактивных. В этом смысле многие ТЭЦ превратились в «чернобыли замедленного действия».