Не всегда, как в случае с Магиаросси, занятие деятельностью, прямо не связанной с текущими проблемами «операции Бернхард», было для нас выгодным. И все же добрая воля или личное желание агентов приводили к этому.

Осенью 1944 года ничем не проявивший себя агент из Милана, не поставив в известность свое руководство, выехал в Берлин, чтобы лично доложить фюреру об изобретении, которое немедленно решит исход войны в пользу Германии. Но поскольку у него ' не было необходимых документов, он добрался только до Инсбрука, где был задержан патрулем и направлен в полицию. Там его, естественно, спросили о цели поездки, а когда он заявил, что едет лично к фюреру, отказавшись рассказать о сути дела, возникло подозрение в шпионаже и даже подготовке покушения на главу государства. О подозрительном типе было доложено в главное управление имперской безопасности в Берлин. Поскольку у путешественника были настоящие немецкие документы, хотя сам он и был итальянцем, было сделано предположение, что тот, возможно, связан каким-то образом с немецкой секретной службой. Из Берлина запросили меня. Мне было совсем нетрудно выяснить, что речь шла об одном из агентов Швенда. Поэтому я предложил отпустить его и дать возможность возвратиться в Милан. Непосредственный его шеф отчитал агента за своеволие и потребовал доказательств, что в предлагаемом изобретении действительно что-то было. Для этого он связал того с немецким военно-морским представительством в Северной Италии.

По опыту своего путешествия агент убедился, что лично доложить Гитлеру о характере изобретения и методе положить победоносный конец войне ему не удастся. Поэтому он рассказал о сути изобретения, после чего представил офицерам самого изобретателя. Тот назвался не слишком оригинально — Марко-ни. И вот этот Маркони номер два заявил о возможности производить на далеких расстояниях с помощью его аппарата подрыв взрывчатых веществ. Тем самым Германия и Италия получили бы возможность осуществления взрывов складов противника с боеприпасами в любом месте их хранения. Изобретатель держался важно и произвел на немецких офицеров сильное впечатление. Но они все же решили произвести предварительную проверку изобретения. Однако это оказалось невозможным, поскольку необходимого оборудования там не было. В связи с этим те решили передать дело в Берлин в соответствующее учреждение вермахта — отдел, известный как «полевая почта 8000», управления вооружений сухопутных войск. С самого начала войны в прессе и по радио делались предложения всем изобретателям и любителям направлять в адрес этого отдела любые идеи, которые можно было бы использовать в военных целях, с соответствующими описаниями и чертежами. И в отдел поступило несколько десятков тысяч различных предложений, которые подвергались тщательной проверке. Более 99 процентов оказались непригодными, но были и такие предложения, которые нашли свое применение в военной промышленности.

Вначале «полевая почта 8000» отказалась предоставить изобретателю затребованную им аппаратуру, в особенности большое количество драгоценных металлов. О деле стало известно высшему эсэсовскому и полицейскому чину в Италии, который после событий 20 июля стал шефом военного управления в Италии, и тот доложил своему руководству в Берлин. Делом заинтересовался лично Гиммлер, который распорядился, чтобы в Верону был послан эксперт управления вооружения сухопутных войск, чтобы на месте произвести испытание предлагаемого изобретения. Эксперту было сообщено, что за истекшее время был проведен вполне удавшийся эксперимент: в присутствии офицеров военно-морского представительства было взорвано несколько снарядов на значительном расстоянии при направлении на них излучений из аппарата Маркони. Присутствовавшие во время эксперимента офицеры были просто восхищены. Личность же Маркони, державшегося высокомерно и не позволившего произвести проверку аппарата, была воспринята ими довольно холодно.

Немцам пришлось удовлетвориться произведенным результатом, ибо у Маркони имелись высокие покровители, среди которых был сам Муссолини. Дуче, восстановленный в своих правах на севере Италии, направил генералу СС Вольфу письмо, в котором писал об изобретении. Вместе с тем он выразил сожаление, что до сих пор не имел возможности выразить свою благодарность немецкому руководству и немецкому народу за свое освобождение. И вот теперь такая возможность ему представилась. В часы, когда он находился в чрезвычайно трудном положении, Германия послала к нему своего «героя» Скорцени. Поэтому он хочет ответить равновеликим поступком, предоставив в распоряжение Германии в трудные для нее времена своего «коллегу» Маркони, который своим изобретением сделает уже вскоре возможным достижение победного перелома в ходе войны в пользу Германии и Италии. Дуче предложил заключить полноправный договор, который должен был подтвердить передачу изобретения Маркони Третьему рейху. От Италии он мог бы подписать этот договор сам, а от Германии — немецкий посол Ран и генерал СС Вольф. Далее он выразил пожелание лично присутствовать при испытании нового изобретения в ставке фюрера. Вместе с тем Муссолини потребовал, чтобы были предварительно проведены еще несколько опытных подрывов, но не из-за того, что он относился к изобретению скептически, а для подтверждения реальной возможности применения Маркони своего аппарата в нужное время и в требуемом месте. Жизнь Гитлера не должна подвергаться опасности, если вдруг Маркони не сможет точно управлять своими излучениями.

В состав направленной в Италию испытательной комиссии управления вооружений из Берлина входили выдающиеся немецкие инженеры и ученые. Они были готовы провести без предвзятости испытание изобретения и его возможностей, которые обеспечили бы немцам важное преимущество в ведении боевых действий. Генерал СС Вольф лично организовал встречу членов комиссии с Маркони на своей вилле в Фазано на озере Гардазее, придав ей светскую форму, чтобы не вызвать у изобретателя мнение о немецкой подозрительности. Пиком встречи должно было стать вручение Маркони личного послания Муссолини. Изобретатель с полным изяществом отреагировал на этот торжественный момент, заявив, что глубоко тронут доверием, оказываемым ему дуче, и вручением судьбы Италии и Германии в его руки. С явным волнением он торжественно обещал быть достойным этого.

После этой церемонии собравшиеся перешли к Деловому обсуждению проблемы. Дискуссия, однако, протекала очень медленно, так как изобретатель говорил только по-итальянски (так он во всяком случае утверждал), а переводчик не владел достаточными техническими знаниями. Тогда немецкие ученые потребовали проведение новых взрывов в своем присутствии. Маркони же предпринимал усилия к тому, чтобы избежать дополнительных испытаний. Он, в частности, говорил, что как раз в настоящее время осуществляет переоборудование своей лаборатории с учетом использования данных, полученных при последних испытаниях, и поэтому в ближайшие недели просто не в состоянии провести новые испытания. Апеллируя к национальным и патриотическим чувствам немцев, он потребовал выделения необходимых средств для ускорения переоборудования лаборатории с тем, чтобы затем продемонстрировать улучшенную аппаратуру и более тщательно подготовиться к ответственным испытаниям.

Первыми в его списке опять стояли золото и платина. Это привело немецких партнеров по переговорам в замешательство, и они твердо потребовали, не побоявшись прогневить Маркони, показать им лабораторию, прежде чем продолжить дальнейшие переговоры. Тот пытался найти различные предлоги, чтобы отклонить это требование, но его возражения становились все слабее и необоснованнее. В конце концов он вынужден был согласиться.