Примерно минуту журналистка не могла выдавить из себя ни слова – то ли была озабочена плотностью дорожного движения, то ли оторопела от внезапной разговорчивости Милана. А может, прикидывала, как использовать его спич в статье.

Внезапно она вывернула штурвал вбок и вырвалась из общего потока, едва не врезавшись в прозрачную стену, за которой виднелись ряды каких-то могучих станков и конвейеров. Там вовсю орудовала автоматика, передвигая клешни и висячие краны, сверкали жерла плавильных печей.

– Цех вторичной переработки, – сказала Света и задрала нос флаера, направляя его прямиком в небо, параллельно стене. Спустя несколько секунд под днищем машины мелькнул срез крыши, и обширное поле из нескольких десятков разнообразных аппаратов развернулось внизу. Они призывно сверкали стеклами. – Один мой родственник заключил договор с мэрией и арендовал часть верхнего этажа. У него фирма по сборке машин из старых комплектующих. С виду настоящие монстры, но летают будь здоров!

Она снизилась на площадке для посетителей и заглушила двигатель. К дверце с водительской стороны тотчас подскочил малорослый, плосколицый и узкоглазый человечек с безупречно голубом халате.

– Светочка! – сюсюкая как истый китаец из земных фильмов, вскричал он, подпрыгнул и приложился к ее щеке тонкими губами. – Василиса только вчера о тебе вспоминала. Почему забыла сестричку?

– Работа, братец Чунь, работа заедает. Вот, покажи покупателю свои лучшие образцы. Помнишь, ты как-то говорил мне, что наладил выпуск «Кондоров»? Я тоже хочу на них посмотреть.

– С твоим-то «Омулем» в мое стойло соваться? – усомнился китаец.

Владелец салона отвел посетителей за матовую коробку офиса, поставленного прямо на крыше, и гордо показал Милану на три одинаковых машины с резкими, загнутыми немного вверх крылышками, торчавшими из-под днища. Они и в самом деле напоминали мохноногих и клювастых хищников, виденных Миланом по телевизору. Эта модель считалась одной из удач «Антипова» прошлых лет. При порядочной мощи реактора она экономила топливо и была юркой, словно угорь в садке.

– Всего три тысячи крон, мсье, – гордо заметил продавец. – И еще девятьсот девяносто маленьких крон, такая мелкая мелочь! А такая же новая стоит почти девять тысяч – в три раза больше! К тому же на этой машине установлена новейшая противоугонная система. Гравиблок автоматически включает сферическое поле отталкивания, когда хозяин и пассажир покидают машину. Инфра– и ультразвуковая защита тоже, конечно, имеется.

Милан без лишних слов открыл двигательный отсек темно-красного флаера и стал дергать провода и блоки, проверяя крепления на прочность. Поработав когда-то на «Антипов», он знал, что конструкция всех машин примерно одна и та же. Авиационным титанам остается только изобретать новые материалы и формы корпусов, совершенствовать системы безопасности и спутниковой навигации. Ну, и толкать в салон никому не нужные тренажеры и бытовую технику вроде кофеварок, будто современный человек то и дело часами летает над безлюдными местностями Эккарта. В конце концов, зачастую хватает и обыкновенных телевизора с телефоном.

Покончив с внутренностями реакторного отсека, Милан перешел к салону. Тот был явно перегружен технической аппаратурой, как будто это могло добавить уважения клиентов к разработчику. Шесть экранов на передней панели – явный перебор дизайнеров.

«Братец» Чунь и Света в это время вполголоса переговаривались, стоя поодаль и порой удивленно посматривая на дотошного клиента.

– Вы уберете две боковых обзорных камеры и мониторы, связанные с ними. Тогда я возьму эту машину, – сказал Милан.

– Ах, мсье, как же мы уберем их? Все мои сотрудники сейчас в сборочном цехе! Мы не сможем вынуть эти маленькие детальки. Но если вдруг вынем, потом долго будем пересчитывать цену! Поверьте, моя машина – точная копия фирменной модели, я не могу отойти от стандарта, чтобы «Антипов» не подал на меня в суд!

– Хорошо, я сниму их сам.

Невзирая на вялые протесты торговца, Милан подцепил указательными пальцами зажимы, крепившие монитор к внутренней обшивке салона, и легко снял блок с плоским жидкокристаллическим экраном. Пучок световодов он вынул вместе с камерой, которую вывернул из паза в боковой стойке. Пружинный клапан самостоятельно задраил возникшее отверстие. Так же грубо Милан обошелся и со вторым монитором, после чего торжественно вручил ворох деталей оторопевшему китайцу.

– Дарю, – сказал он. – Прокатимся?

– А можно я? – встряла вдруг Света, непонятно отчего сияя словно галогенный фонарь. Чунь подавленно кивнул, переводя взгляд с Милана на изъятые мониторы. Неужели он и в самом деле опасался преследования со стороны производителя? Смешно было думать, будто индустриальный гигант вдруг проявит интерес к мелкому торговцу на вторичном рынке своих машин.

– Парашют? – внезапно ожил Чунь.

Но Милан счел, что возиться с тяжелым оборудованием, цепляя его к днищу, не имеет смысла. Поэтому он просто сел на водительское место и пристегнулся. Когда спустя секунду дверца со стороны Светы, щелкнув, встала в паз, Милан навалился на штурвал, оживляя медленные, слишком медленные нейтроны, заставляя их быстрее шевелиться и плодиться в своей жаркой темнице – реакторе.

– Ограничение скорости в пределах городского купола до семидесяти километров в час, – сухо сообщил бортовой компьютер.

Как оказалось, «городской купол» простирался вплоть до высоты в три километра, достичь которой Милану удалось за максимально короткое время. Заложив несколько кругов, он попытался перевернуть машину и покрутиться в свободном падении, однако гравиблок не позволил ему такой вольности, выдав тревожный писк.

– А вы неплохо управляетесь с флаером.

Вцепившись в подлокотники, Света расширенным глазами глядела в боковые окна и на монитор нижнего сектора обзора. Панорама Валхаллы открывалась прямо-таки монументальная. Город, неровной кляксой распластавшийся в дельте Насы, изрезанный извилистыми рукавам самой полноводной реки освоенного Эккарта, сверкал миллионами отраженных солнечных зайчиков, смешанных с рекламой. Никаких картинок и букв, конечно, с такой высоты разобрать было нельзя.

Полетав под разными доступными углами, Милан направил нос машины вверх и до упора вдавил педаль газа. Флаер рванулся вперед, словно маленький аэрокосм. На высоте в пять километров, когда уже стало трудно дышать, Милан отпустил педаль газа, и сразу же по ушам резанул треск. Вслед за ним из-под передней панели вытянулся язычок едкого дыма, и удушливый запах гари забил ноздри. Ровный гул обеих турбин тотчас сменился кашлем. Воздух в соплах в последний раз крутанулся в затухавшем турбулентном потоке, и установилась зловещая тишина.

– Что случилось? – нервно вскрикнула Света, вжимаясь в кресло.

Послышался тонкий, все более усиливающийся свист ветра. Слабый сквозняк проник в салон через вентиляционные решетки. Цветное пятно города в нижнем мониторе сдвинулось, сменившись картиной бледно-синего неба. Ускоряясь с каждой секундой, флаер ринулся вниз.