— Он уехал, — с трудом произнесла Софья. — И никаких вдовушек тут нет.

— Тем хуже для Пырьева, — пожал плечами Вадим и, взяв ключи, отправился в номер.

— Она знает, что он не уезжал, — сказала я, как только закрыла дверь.

— Ясное дело, — кивнул Вадим. — Любопытно, куда они дели тело? Утопили?

— Они — это Софья и Ивлев?

— Необязательно. Софья совершенно точно, а вот кто у нас главный злодей?.. Знаешь, что подумал: не барахлишко ли Пырьева в костре сожгли? Хотя, конечно, это просто домыслы. Ничего подозрительного в кострище мы не нашли, вполне могли ребятишки ночью картошку печь, рассказывая друг другу страшилки.

— Странно, что мы все время возвращаемся к Пырьеву, — заметила я.

— Да уж. Хотя совершенно точно ни копейки не получили за свои усилия. Ладно, сегодня проведем эксперимент в доме Зиновьева.

— Позвонить Вике, чтобы приехала?

— Она нам без надобности. Пусть предупредит Клавдию.

Я тут же позвонила Вике и рассказала о наших намерениях. Она, в свою очередь, позвонила домработнице и попросила дать нам ключи от дома своего деда, чтобы мы на досуге спокойно все еще раз осмотрели.

Любезность Клавдии зашла так далеко, что ключ нам она принесла сама, не дожидаясь, когда мы к ней обратимся. Подозреваю, это был предлог, чтобы заглянуть в гостиницу, где ранее ей бывать не доводилось. Она внимательно осмотрела наш номер, поинтересовалась ценой, проделала какие-то подсчеты и воскликнула:

— Какие деньги дерет, шалава! — после чего с достоинством удалилась.

— Милая старушка, — сказал Вадим, потряс ключами от дома и добавил: — Сегодня ночью, в час назначенный…

К Зиновьеву мы отправились в глухую полночь, как сказал бы поэт. Весь вечер собирался дождь, но так и не собрался. Впечатление было такое, что польет в любую минуту. Над рекой громыхало и даже посверкивало, небо затянуло тучами.

Номер мы покинули через окно, дабы не привлекать к нашим перемещениям внимание Софьи. Шли в обход, по тропе вдоль болота наверх, стараясь держаться за деревьями. Сельские жители спать обычно ложатся рано, и тот вечер не был исключением. Ни в одном из домов, мимо которых мы проходили, свет не горел. Вадим прихватил с собой фонарь, но мы старались им не пользоваться.

Замок на калитке Вадим и в темноте открыл быстро, с дверным замком возился чуть дольше. Здесь, под деревьями, темень была такая, что собственных рук не увидишь. Проверив, опущены ли жалюзи, мы включили свет. Вадим прошелся по первому этажу, плотно закрыл дверь в гостиную, чтобы туда не попадал свет из холла, поднял жалюзи.

— Давай на улицу, пока дождя нет, — скомандовал он.

Взяв фонарик, я покинула дом. Сейчас, в темноте, он выглядел особенно мрачно. Тихо ступая, я подошла к окну, постояла немного и постучала. Едва слышно. Потом еще раз и еще. Уловив движение по ту сторону окна, я, опустив голову, чтобы волосы упали на лицо, подставила фонарик к подбородку и, подойдя почти вплотную к окну, фонарик включила. Вадим на это никак не реагировал, я немного потомилась, чувствуя себя на редкость глупо, и вернулась в дом.

— Что скажешь? — крикнула я. Вадим вышел навстречу.

— Впечатляет. И это при том, что я был готов к сюрпризу и точно знал: за окном ты.

— То есть вполне возможно, мы имеем дело с идеальным убийством?

— А если попроще, милая?

— Старика напугали до смерти, и совершенно сознательно. Так нормально?

— Так — да. Один вопрос: с чего вдруг старцу сидеть без света? Я бы еще понял — у камина, с коньячком… А здесь?

— Он не зашторил окно, возможно, поэтому и свет не включал. В гостиной он как на ладони…

— Раздвинуть шторы мог и убийца.

— Хорошо, — махнула рукой я. — Предлагаю второй вариант.

Я вновь покинула дом. На этот раз Вадим включил свет в гостиной, и теперь небольшое пространство перед домом было освещено. Но когда ты сидишь при свете, темнота за окном кажется особенно непроницаемой. А вот я Вадима отлично видела. У меня для него был сюрприз. С собой я прихватила косметическую маску из ткани, наложила ее на лицо и очень осторожно подошла к окну, встав возле самого края. А потом проделала тот же фокус: спутанные волосы, тихий стук, Вадим повернулся ко мне… Почти сразу открылась створка окна, и Воин впустил меня в дом.

— Где ты взяла эту хрень? — спросил он, посмеиваясь, когда я сняла с лица маску.

— Одноразовая косметическая маска, продается в любом магазине, где торгуют косметикой. Уверена, в местном магазине тоже.

— Выглядело даже страшнее, чем в первый раз. Боюсь, у старикана не было шансов закончить ночь без потерь, и уж тут не важно, задернул он шторы или нет.

— Думаешь, убийца заходил в дом после его смерти?

— Однозначно. И пробыл здесь довольно долго. По крайней мере, нашел договор с детективом. Иначе какими образом он мог узнать о сыщике?

— Как мы, по звонкам с мобильного телефона, — предположила я.

— На то, чтобы скопировать номера в мобильном, тоже необходимо время. И установить личность звонившего не так уж и просто. Если навыков нет. Он был в доме, — убежденно повторил Вадим. — Звучит глупо, но я это чувствую. Сидел старик со светом или без света, главное мы знаем: напугать его могли основательно. И в доме злодей был, иначе договор с Сапруновым обнаружила бы Вика. Ведь бумаги деда она разбирала. Хотя, если сыщик приезжал в Мальцево, все могло происходить с точностью до наоборот. Под подозрение попал именно сыщик. Злодей заподозрил, что тот явился неспроста… Ну а дальше понятно. Тебе какой вариант больше нравится?

— Мне в принципе не нравится, когда людей убивают.

— Куда ж без злодеев, милая? Эдак мы без денежек останемся. Ладно, выключай свет, а то как бы сознательные граждане ментов не вызвали.

Свет я выключила, а он закрыл жалюзи, и вскоре мы покинули дом.

— Завтра придется потолкаться среди аборигенов, — сказал Вадим, когда мы вышли на тропу. — Может, Сапрунова кто-то вспомнит? Глядишь, заодно и о Пырьеве разузнаю…

В этот момент я услышала шорох, а потом кто-то вскрикнул, точно оступившись в темноте. Тут же все стихло, но я не сомневалась: в кустах, в ста метрах от нас, укрылся человек. Вадим взглянул на меня вопросительно, я кивнула, он сказал:

— Взгляну, кому еще, кроме нас, не спится.

Не успел он сделать и пяти шагов, как в кустах завозились, а потом, не таясь, бросились бежать. Вадим тоже побежал, но вернулся очень быстро. Я все это время бестолково топталась на тропинке, не зная, что делать.

— Что? — спросила я, завидев Вадима, и пошла ему навстречу.

— Удрал.

— Ты его видел?

— Не то чтобы хорошо. Это Венька, — сказал он.