— Ты слышал, Бонни, — к ним в одиннадцать приедет «Скорая»! — проговорила я, отряхивая одежду. Бонни тоже встряхнулся всем телом, как после купания, и утвердительно заворчал. — Значит, нам нужно где-то достать машину «Скорой помощи» и приехать немножко раньше! Только вот вопрос — где ее достать?

Вопрос, конечно, интересный.

Говорят, что в наше время можно достать все, что угодно. Но где скромная девушка вроде меня, без денег и связей, может раздобыть машину «Скорой помощи»?

Еще несколько дней назад я бы безвольно опустила руки и сдалась, признав, что такая задача мне не под силу. Да что там, несколько дней назад, точнее, всего три недели назад, со мной, определенно, не случилось бы ничего подобного! Сами посудите, что может случиться с домашней хозяйкой в собственном загородном доме? Ведь я же никуда не выезжала одна, даже в супермаркет мы ездили втроем — Альбина говорила, что ей скучно сидеть в четырех стенах и полезно проветриться.

Но теперь со мной что-то случилось. То ли на меня благотворно подействовало присутствие Бонни, то ли я изменилась под влиянием критических обстоятельств… А скорее всего, дело было в том, что перед моими глазами стоял, точнее, лежал на грязном продавленном тюфяке Иван Ланский, и он выглядел таким беспомощным, таким одиноким, таким беззащитным, что у меня сердце забилось от жалости, и в носу снова предательски защипало.

Ради его спасения я готова была горы свернуть, не то что раздобыть какую-то жалкую машину!

И тут в моей памяти всплыл единственный человек, который может помочь в данной ситуации.

Я достала мобильник и набрала номер Германа Прохорова, того парня, с которым познакомилась на кинопробах.

— Гера! — проговорила я жизнерадостно. — Это Вася… ты меня помнишь?

— Какой еще Вася? — отозвался он настороженно.

— Не какой, а какая! Это Василиса! Помнишь — «Грустно жить на этом свете, в нем отсутствует уют, ветер дует на рассвете, волки зайчика жуют…»

— О, Василиса! — на этот раз он бурно обрадовался. — Ты же мне обещала книжку!

— Будет тебе книжка! — пообещала я. — Как только, так сразу! Но я к тебе тоже с просьбой…

— Ну вот, так всегда! — Он сразу поскучнел. — Кого-нибудь в кино нужно пристроить?

— Нет, — я понизила голос. — Ты ведь сейчас работаешь на каком-то сериале про «Скорую помощь»…

— Ветеринарную! — уточнил он.

— Ну, неважно, это уже детали! У вас ведь наверняка есть машина «Скорой помощи»?

— Ну, допустим… но, опять же, ветеринарной!

— Так вот, мне очень нужна такая машина на пару часов!

— Да ты что, режиссер мне голову оторвет… — начал он возмущаться, но я перехватила инициативу:

— Это вопрос жизни и смерти! Нужно спасти хорошего человека из лап мафии!

— Ух ты! — восхитился Гера. — Где это ты с мафией умудрилась столкнуться?

— Ну, может, не совсем мафии… — отступила я. — Но явно криминальных элементов!

— Но эта машина у нас весь съемочный день задействована! — продолжал он упираться.

— А она мне и не днем нужна, а вечером! Примерно в половине одиннадцатого!

— Ну, не знаю… — промямлил он, и я поняла, что победа близка. — У меня у самого большие проблемы! Собака одна, понимаешь, закапризничала! Ни в какую не хочет сниматься, камеры пугается… Покусала вчера оператора, лапу подняла на реквизит, а он подотчетный. Помреж на меня наорал, а что я? Я по-собачьи не умею…

— Ну вот, а ты говорил, что четвероногие артисты не капризные, покладистые…

— Я ошибался! — Гера тяжело вздохнул. — Некоторые животные хуже кинозвезд! Одна ангорская кошка меня просто извела! То ей корм нужен какой-то необыкновенный, для особо породистых, то подушка непременно из натурального шелка…

— Слушай! — оживилась я, подмигнув Бонни. — А если я приведу тебе собаку — мы договоримся насчет машины?

— А собака дрессированная? — оживился Гера.

— Еще какая!

— И камеры не испугается?

— Ты не испугаешься камеры? — спросила я Бонни.

Он выпятил грудь, давая понять, что не испугается никого и ничего. И вообще, на его морде появилось какое-то странное выражение. Глаза его светились, как фары дальнего света, ноздри взволнованно трепетали. Прежде я его таким не видела.

— С кем это ты разговариваешь? — осведомился Гера.

— С водителем, — соврала я. — Я на такси еду! Ну так что — договорились? По голосу чувствую, что ты согласен!

— Ну ладно… — промямлил он. — Ты ведь все равно не отстанешь… Когда и куда тебе машину подогнать?

— К половине одиннадцатого, на Удельную… только не опаздывай — это вопрос жизни и смерти! Да, кстати, я не спросила — а какой породы эта твоя капризная собака?

— Пекинес! — бодро сообщил Гера и повесил трубку.

Я обалдело уставилась на дога.

— Ты слышал, Бонни, тебе придется сыграть пекинеса! Ты как — справишься? Роль трудная, характерная…

Бонни шумно сглотнул и уставился на меня в немом восторге. Я внезапно поняла его красноречивый взгляд: сниматься в кино — его заветная мечта, и ради ее осуществления он готов сыграть не только пекинеса, но чихуахуа или тойтерьера, а если понадобится — даже сиамскую кошку!

Правда, через секунду он понурился: должно быть, вспомнил, что только что потерял обоих хозяев, а брат хозяина находится в плену у злодеев, и его жизни угрожает серьезная опасность…

За пятнадцать минут до назначенного времени мы с Бонни стояли на площади между железнодорожной платформой Удельная и одноименной станцией метро.

То, что мы стояли здесь вдвоем, совершенно не вписывалось в мои планы, больше того — грозило полным провалом.

Я с самого начала заявила псу, что он останется дома. Своенравный дог устроил жуткий скандал — он выл, лаял, рычал и не подпускал меня к дверям. Я пыталась воздействовать на него строгостью и лаской, убеждениями и лестью, но он не поддавался ни на какие уговоры. Я чуть не плакала: соседи в любую минуту могли позвонить в милицию или в общество защиты животных, больше того: еще немного — и я просто не успела бы на встречу с Герой Прохоровым.

В конце концов, когда времени оставалось совсем в обрез, мне пришлось сдаться и взять Бонни с собой.

Так что теперь мы стояли на площади бок о бок — он с видом победителя, на моем же лице было написано, что я не знаю и знать не хочу наглую собаку.

К платформе подошла электричка из Зеленогорска, и на площадь высыпала толпа дачников с корзинами, рюкзаками и букетами цветов. Они обтекали нас с двух сторон, мы с Бонни стояли, как на скалистом островке среди бурного моря. В какой-то момент мне показалось, что в этой толпе мелькнуло смутно знакомое лицо — высокая пожилая женщина с седыми коротко стриженными волосами… Я приподнялась на цыпочки, пытаясь разглядеть эту женщину и вспомнить, где я ее видела, но толпа слизнула ее, как прибой слизывает с берега щепку.