Уважаемый Александр Николаевич!

Н. А. Экке вручила мне Ваш разбор моей книги «Мольер». Я его и прочел и обдумал. Дело обстоит плохо. Суть не в деталях Вашей рецензии, которые поразили меня как по содержанию, так и по форме («Иловайский», «уголовные ссылки на заимствования», «намеки на советскую действительность», «информация из сомнительных источников», «развязный молодой человек», «рассказчик явно склонен к роялизму», «любовь к альковным историям» и др.), — дело в том, что вопрос идет о полном уничтожении той книги, которую я сочинил, и о написании взамен ее новой, в которой речь должна идти совершенно не о том, о чем я пишу в своей книге.

Для того, чтобы вместо «развязного молодого человека» поставить в качестве рассказчика «серьезного советского историка», как предлагаете Вы, мне самому надо было бы быть историком. Но ведь я не историк, а драматург, изучающий в данное время Мольера. Но уж, находясь в этой позиции, я утверждаю, что я отчетливо вижу своего Мольера. Мой Мольер и есть единственно верный (с моей точки зрения) Мольер, и форму донесения этого Мольера до зрителя я выбрал тоже не зря, а совершенно обдуманно.

Вы сами понимаете, что, написав свою книгу налицо, я уж никак не могу переписать ее наизнанку. Помилуйте!

Итак, я, к сожалению, не могу переделывать книгу и отказываюсь переделывать. Но что ж делать в таком случае?

По-моему, у нас, Александр Николаевич, есть прекрасный выход. Книга непригодна для серии. Стало быть, и не нужно ее печатать. Похороним ее и забудем!

Уважающий Вас М. Булгаков.

Москва, Большая Пироговская 35а, кв. 6, тел. Г-3.58.03.

Михаил Афанасьевич Булгаков

Творчество Михаила Булгакова. Кн. 2. СПб., 1994. С. 172–173. Печатается и датируется по первой публикации.

М. А. Булгаков — П. С. Попову. 13 апреля 1933 г.

Дорогой Павел!

Я хотел зайти к тебе, но, во-первых, у тебя лазарет, кажется, а во-вторых, я почему-то думаю, что тебя трудно застать дома. Кстати, не собираешься ли ты пристроить у себя телефон? Это — омерзительная вещь в квартире, но иногда — необходимая.

Ну-с, у меня начались мольеровские дни. Открылись они рецензией Т.[273] В ней, дорогой Патя, содержится множество приятных вещей. Рассказчик мой, который ведет биографию, назван развязным молодым человеком, который верит в колдовство и чертовщину, обладает оккультными способностями, любит альковные истории, пользуется сомнительными источниками и, что хуже всего, склонен к роялизму!

Но этого мало. В сочинении моем, по мнению Т., «довольно прозрачно проступают намеки на нашу советскую действительность»!!

Е. С.[274] и К., ознакомившись с редакторским посланием, впали в ярость, и Е. С. даже порывалась идти объясняться. Удержав ее за юбку, я еле отговорил ее от этих семейных действий. Затем сочинил редактору письмо. Очень обдумав дело, счел за благо боя не принимать. Оскалился только по поводу формы рецензии, но не кусал. А по существу сделал так: Т. пишет, что мне, вместо моего рассказчика, надлежало поставить «серьезного советского историка». Я сообщил, что я не историк, и книгу переделывать отказался.

Т. пишет в том же письме, что он послал рукопись в Сорренто.

Итак, желаю похоронить Жана-Батиста Мольера. Всем спокойнее, всем лучше. Я в полной мере равнодушен к тому, чтобы украсить своей обложкой витрину магазина. По сути дела, я — актер, а не писатель. Кроме того, люблю покой и тишину.

Вот тебе отчет о биографии, которой ты заинтересовался.

Позвони мне, пожалуйста, по телефону. Мы сговоримся о вечере, когда сойдемся и помянем в застольной беседе имена славных комедиантов сьёров Ла Гранжа, Брекура, дю Круази и самого командора Жана Мольера.

Твой М.

Новый мир. 1987. № 2. Затем: Письма. Публикуется и датируется по автографу (ОР РГБ. Ф. 218. К. 1269. Ед. хр. 4. Л. 25–26).

М. А. Булгаков — Н. А. Булгакову. 19 апреля 1933 г.

Москва

Дорогой Никол!

Получил ли ты мое письмо, в котором я благодарил тебя за присылку мне материала о Фонтане? Если не получил, еще раз благодарю тебя и обнимаю.

Никол, напиши мне, пожалуйста, по получении этого письма, будешь ли ты этим летом в Париже или уедешь куда-нибудь? На какие месяцы и куда? Адрес?

Жив ли, здоров Иван? Что он делает? Передай привет его семье, а тебе также — привет от моей семьи. Целую тебя.

Адрес мой все еще прежний. Собираюсь перебраться на новую квартиру в надстраивающийся дом в Нащокинском переулке, но думаю, что это не осуществится ранее осени.

Бол. Пироговская 35а, кв. 6.

Письма. Публикуется и датируется по машинописной копии (ОР РГБ. Ф. 562. К. 19. Ед. хр. 14. Л. 4).

М. А. Булгаков — П. С. Попову. 19 мая 1933 г.

Москва. 19.V.33 г.

Дорогой Павел!

Распространился слух, что ты уезжаешь в отпуск. Кроме того, Коля говорил мне, что ты звонил ко мне, но не дозвонился. Надеюсь, что ты урвешь минуту и забежишь попрощаться. Захвати с собой злосчастного Мольера.

А я? Ветер шевелит зелень возле кожной клиники[275], сердце замирает при мысли о реках, мостах, морях. Цыганский стон в душе. Но это пройдет. Все лето, я уж догадываюсь, буду сидеть на Пироговской и писать комедию (для Ленинграда)[276]. Будет жара, стук, пыль, нарзан.

Итак, позвони (в 11 ч. утра или в 10 вечера) и забеги.

Привет Анне Ильиничне!

Твой М.

Новый мир. 1987. № 2. Затем: Письма. Публикуется и датируется по автографу (ОР РГБ. Ф. 218. К. 1269. Ед. хр. 4. Л. 27).

М. А. Булгаков — И. В. Сталину. [23 мая 1933 г.]

Многоуважаемый Иосиф Виссарионович!

Позвольте побеспокоить Вас просьбой по важнейшему делу, касающемуся Художественного театра.

Дело это вот в чем: Владимир Иванович Немирович-Данченко застрял за границей в самом тяжелом положении — ему не на что выехать в СССР.

А между тем здесь он совершенно необходим. Ему нельзя задерживаться за рубежом, — ему нужно быть здесь, в Театре.

Я прошу Вас, Иосиф Виссарионович, предоставить ему возможность погасить его долговые обязательства, которые держат его, с тем чтобы он в срочном порядке мог вернуться в Союз.

Сумма, которая ему необходима, составляет 1500 долларов.

Искренне уважающий Вас...[277]

Творчество Михаила Булгакова. Кн. 3. С. 142. Печатается по указ. изд.