— Это? — Бобер чуть привстает, смотрит в проем. — Мост через Уссури.

— Через что?

— Уссури. Речка такая…

— Приехали, — говорит Тёха и протягивает Шуне руку.

Они смотрят друг на друга и улыбаются. А потом, все так же улыбаясь, делают одновременный шаг вперед и, прежде чем я успеваю вскрикнуть, исчезают в снежной круговерти.

— Ё-ё… — пораженно выдыхает Сапог.

Он встает, подходит к проему и опасливо выглядывает.

— Ниче не видно. Мост скоро.

Я тоже поднимаюсь на ноги, оглядываюсь на Губастого. Он отрицательно качает головой и вжимается в стенку вагона, притискивается к ближайшему бичу. По выражению наполненных слезами глаз понимаю — он ни за что не встанет. Все, Губастый протух. Кончился.

Сапог тем временем перешагивает через труп охранника, поднимает автомат.

— Ух ты! — Он дергает затвор, и на пол выскакивает блестящий патрон. — Класс!

Лицо Сапога вдруг становится хищным, злым и веселым одновременно. Он показывает стволом автомата на унты мертвого охранника и небрежно бросает Бобру:

— Сними!

— Ага, — послушно кивает Бобер и по-крабьи, боком, перебегает к трупу.

Я поворачиваюсь к открытой двери вагона. Грохочут колеса. До реки остается метров двадцать. Солнце слепит глаза. Снежинки залетают внутрь и колют лицо. Я смотрю на белую пустоту у моих ног. Из пустоты все мы вышли, в нее и вернемся.

Шаг, один только шаг…

А в голове, вторя колесам, стучит и стучит:

— Куда-ты-уедешь? Куда-ты-уедешь?..

Москва — Казань 2003–2010 гг.