Он уже было хотел переступить мужика, и продолжить путь дальше, но мне было совестно оставлять его здесь в холодном подъезде. На улице как-никак минус пятнадцать, это вам не хухры-мухры, так и окоченеть можно.

Когда свои, как мне показалось, разумные доводы озвучила Герману, он взглянул на меня, как на докучливую дурочку.

— Да брось, Бобриха, — хмыкнул, — у него есть, чем согреться, — имея в виду бутылку, произнес с неким отвращением.

— Мы не можем его ставить здесь, — твердо настояла на своем.

Несколько секунд мы молча буравили друг друга глазами. И, пожалуй, это был один из тех редких случаев, когда я не робела.

— Ладно, — буркнул Белов, сдаваясь. — Надеюсь, на том свете мне это зачтется, — Герман потянулся к лицу мужика, чтобы растормошить парой легких пощечин, но тот сам открыл глаза.

— Галка! — заверещал он. — Не отдам, стерва! — прижал к себе бутылку, как самое драгоценное.

От неожиданности мы с Герой отшатнулась и отскочили на несколько метров, а мужик тем временем медленно поднялся, сделал большой глоток из бутылки, даже не поморщившись, и начал подниматься по лестнице, приговаривая:

— Убью змею… Гадина… Только пусть попробует у меня… Я ей дам… Я ей покажу, кто в доме хозяин, лярва! — кулак впечатался в стену и мужик пошатнулся, выровнялся и продолжил идти, громко топая.

Рука Германа невообразимым образом оказалась на моей талии, окутывая меня и словно защищая.

— Фонд добрых дел исчерпан, мышь, — отрезал и потянул меня к лифту, который (угадайте что?), разумеется, не работал. Место мне нравилось все меньше и меньше…

- Херня, — фыркнул, пнув двери лифта ногой, — идем, — потянул меня к лестнице, — за талию он меня больше не обнимал, но руку не выпускал.

Только мы поднялись на один пролет, как…

— Открывай, подлюка! — тарабанил в дверь мужик. — Открывай, сказал!

Послышался звук открывающегося замка, а после…

— Скотиняка ты такая! Опять нажрался?! — женщина в два раза крупнее мужика, огрела того веником по горбу. Запал мужика пропал и он стал что-то мямлить про гараж, мужиков… — Вот пусть тебе Егорыч и жрать готовит! Опять всю зарплату пропил?! Нет, ну никуда нельзя пускать. Как пустили, — опустился веник на мужика, — так с конями!

— Галочка, так я…

Галочка фыркнула, затащила своего непутевого муженька домой и захлопнула дверь. Крики не стихли, но стали приглушеннее.

- Я б с такой бабой тоже квасить начал, — задумчиво пробормотал Белов. — Слышь, — игриво толкнул меня локтем в бок, — станешь такой же — подам на развод.

Опешив, я остановилась. По телу растеклось приятное и знакомое тепло.

Мне послышалось?!

— Ты у меня вот, где будешь, — показал кулак, нарочно сделав грозный голос. — Только пикни у меня.

— Именно поэтому однажды, я уйду к соседу, — решила подыграть и стала подниматься дальше.

Белов позади меня зарычал, дернул за волосы и просипел:

— А потом оставишь на пятнадцать лет детей без отца и будешь ездить в места не столь отдаленные, чтобы искупить свою вину.

— С чего ты взял, что я буду чувствовать вину?

Герман рассмеялся, покачал головой и потрепал меня по голове.

— Ты только что заставила меня будить местного колдыря, чтобы тот не замерз.

И то верно.

- Эх, совестливая ты моя, — притянул к себе, а я кажется в раз забыла как дышать. Господи!

Герман, похоже, и сам от себя не ожидал подобных слов. Отпустив меня, он неловко откашлялся и принял безучастный вид. Мой язык онемел, поэтому вряд-ли из меня можно было вытащить хоть слово. Все еще находясь в оцепенении, мы подошли к старой двери. Похоже, с постройки дома ее никто не менял. Прежде чем постучать, Герман повернулся ко мне, взял за плечи и серьезно произнес:

— Можешь мне не верить, потому что эта еще та халупа, но пока что это самое безопасное место. Просто не пугайся ничего, хорошо? — смягчившись, он дождался моего кивка, а после позвонил в звонок.

Открыли почти сразу же, будто только и ждали звонка. Перед ними предстал щуплый парень в очках. Воспаленные затуманенные глаза, всклокоченные волосы и белая-белая кожа, будто ее обладатель годами не выходил на улицу.

— Гера, как я рад…

— Завянь, — бросил Белов и паренек замолчал. Затащил меня в квартиру и захлопнул двери.

— Можешь на разбуваться, — непринужденно заявил Белов, когда я потянулась к ботинкам.

— Герыч, — ничуть не смутило такое фривольное поведение хозяина, — ты нас не познакомишь с дамой? — на удивление этот неопрятный парень, был уверен в себе и протянул руку, которую я незамедлительно пожала. — Олег.

— А, - дрогнул голос, — Аида.

Олег поттер ладошки, будто в предвкушении, осматривая меня плотоядным взглядом.

— Даже не думай, не дыши в её сторону, Червь, — пригрозил Белов.

— Да я ж, — поднял руки вверх Олег-червь, — ничего такого!

— Знаю я тебя, засранец. Где комната?

Червь прошел по коридору и открыл дверь, жестом нас приглашая. В отличие от коридора, комната оказалась чистая, пусть и скудно обставленная. По крайней мере, здесь был небольшой раскладной диван, стол, перекошенный шкаф, окно с которого дуло и даже занавески.

Я была в легком ужасе, но когда дверь напротив открылась и оттуда вывалились тела таких же щуплых парней и нескольких девушек, не самых стройных с растянутыми футболками со странными надписями. Секта какая-то, что-ли? Или наркоманы?

— Этот засранец меня убил, червь! Прикинь!

— Кто тебе доктор? — показал ей язык Олег.

— Давай, твоя очередь. Идем зарубимся.

Червь совершенно о нас забыв, потопал в комнату, а остальные сектанты-наркоманы, будто вовсе нас не замечая, пошли на кухню, выкрикивая странные словечки: «Ресни, от ты Краб, Писец рики ска… Хост бань! фидер!» Это вообще русский?

Впихнув меня в комнату, Гера закрыл за мной дверь. Я неловко потопталась. Находиться в притоне последнее, что хотелось. Белов же, не ощущая дискомфорта, прошелся по комнате. Подергал старое окно, достал из шкафа несколько одеял и закрытый комплект белья. Еще в упаковке. Он здесь точно не впервые.

— Белов, они наркоманы? — все