Иован бежал, жалея теперь лишь об одном, что помимо одежды и палки не взял с собой ни капканов, ни топора, ни даже какого ножа, а потому ситуация его была немногим лучше, чем тогда, когда он только угодил ногой в ловушку.

И все же на рассвете мужчина увидел, как деревьев впереди становится все меньше, и где-то вдали серое утреннее небо сливается с водами Ледяного моря.

Вскоре он вышел на побережье и несмотря на то, что сил двигаться дальше почти уже не оставалось, буквально бросил свое тело на каменистый пляж, сел на крупный камень и стал наслаждаться влажным ледяным ветром. Мелкие снежинки, то ли падающие неба, то ли поднятые с земли, одиноко кружилась в замысловатом танце и навсегда исчезали, касаясь поверхности воды.

Иован поплотнее укутался в свой полушубок и собирался уже было продолжить путь, как вдруг заметил, что слева, из-за кромки леса поднимается рваная, размазанная ветром, дымка от костра. Шаги по занесенному снегом каменистому берегу давались с трудом, потому мужчина вернулся ближе к лесу, где снег был не таким глубоким. Пробираясь через сухой подлесок, он перебрал варианты тех, кто ему может встретиться. Наткнуться на патруль Рейха казалось маловероятным, но все же возможным, а потому Иован старался двигаться очень осторожно. Идеально было бы встретиться с кем-то из своих, однако мужчину смущало то, что он нигде не видит следов на снегу и рассчитывал лишь на то, что люди подошли на побережье с моря.

Преодолев небольшой холм, воин припал к рыхлому снегу, чтобы осмотреться и его взгляду предстала заводь с маленькой разоренной деревенькой. Здесь было всего пять домов, все выгоревшие до черных корявых островов, кое-где припорошенных снегом. Небольшая пристань, откуда рыбаки вероятно выходили ловить рыбу, казалась почти не тронутой пожаром, что бушевал здесь когда-то. Возле нее на берегу валялись раскуроченные ящики, корзины и кучи тряпья, а на самом краю дощатого помоста сидел закутанный в ворох одежды ребенок и рыбачил.

Иован заметил, что дым костра идет от одного из домов с обвалившейся крышей, аккуратно поднялся и, перебежками от дерева к дереву, направился туда.

Вблизи деревенька выглядела еще более жалко и убого. Жившие в ней ранее люди из без того были не богаты, но после разграбления и разорения здесь и вовсе остались одни камни, пепел и недогоревшие доски. Иован осторожно заглядывал в дома, но не находил в них ничего кроме золы и копоти. Он все больше настораживался, так как нигде не замечал следов взрослых людей, зато детских вокруг было много. Вот сильно притоптанный снег и возле него гора щепок, да полуразобранная корзина, в другом месте, позади дома, стоял маленькой, но аккуратный снеговик с глазами и ртом из камней и волосами из рыбьих костей. Свои руки-ветви снеговик протягивал вперед, словно хотел обнять кого-то, да так и застыл, дожидаясь теплого лета.

Больше всего следов детских ног оказалось у дома, где горел огонь. Иован осторожно заглянул туда, держа на готовые палку, и заметил, что снега внутри не было, зато горами стояли разнообразные чашки, миски и кастрюли. Из покосившейся, почти наполовину ушедшей в пол, глиняной печи валил дым и возле ее зева стояла кастрюля с закипающим варевом, я рядом с печью находилась импровизированная лежанка из сложенных друг на друга теплых меховых вещей.

Мужчина посмотрел в сторону пристани как раз в тот момент, когда ребенок поднялся и осторожно придерживая удочку собирался уже отправиться к дому. Это оказалась девочка, хотя из-за количества ее одежды, разглядеть черты лица было не просто.

— Я друг! Ассия! Свои! — пробормотал Иован, бросив на землю палку и показывая раскрытые ладони. Девочка испугалась, но не кричала и не убегала, просто смотрела на него распахнув глаза и не знала, что делать. Догадавшись, что выглядит, должно быть очень отталкивающе, мужчина добавил: — Я из плена убежал, от Рейха, давно уже. Ты одна тут живешь?

Девочка кивнула и, посмотрев на удочку, тихо спросила:

— Вы неверно кушать хотите? — с этими словами она двинулась к дому и чуть обойдя Иована стороной вошла в свое жилище. — Будете рыбу? У меня кроме нее ничего нет. Только червяки, но их лучше не есть, потому что будет болеть живот.

Мужчина стиснул зубы и кивнул, сдерживая слезы.

Это были одновременно слезы жалости, ненависти и боли. Пятнадцать лет назад он ушел в армию, для того чтобы защитить от ужасов войны таких вот детей, отстоять право своего народа на существование и дать ему возможность жить обычной человеческой жизнью. Но прошли годы и на разоренном пепелище ребенок собирался спасти его от голодной смерти.

Девочку звали Тата. Поняв, что незваный гость не собирается причинять ей вреда, она быстро успокоилась и принялась без умолку рассказывать о том, как здесь живет.

Оказалось, что война застала их деревушку ранней осенью, когда только-только выпал первый снег. До того к ним приходили солдаты Ассии и предлагали уехать, но глава деревни не хотел покидать насиженного места и ответил, что при Рейхе у каждого жителя будет по новой лодке с парусом и теплые дома. Силой забирать их не стали, но вскоре появились воины в сером и начали всех убивать. Родители спрятали Тату под полом, велели не выходить и не издавать никаких звуков, что бы не случилось. Так она и сделала, но, когда вокруг стали гореть дома, девочке сделалось очень жарко, она пролезла к выходу на улицу и выбежав, спряталась под лодкой. Все это случилось поздним вечером, а к утру дома уже догорели, но никого из жителей в деревне не оказалось, потому что войска Рейха зачем-то забрали их с собой.

Тата ходила в лес, чтобы найти взрослых, думала, что кто-то смог убежать, но однажды заблудилась и едва не потерялась, после чего решила больше не отдаляться от дома слишком далеко. Сперва она ела ягоды можжевельника и клюквы, что росли на деревьях неподалеку, но вскоре они кончились и девочка стала пытаться рыбачить. Она копала червей в большой навозной куче, как делали раньше взрослые и используя удочку ей довольно быстро удалось научиться доставать из воды разную рыбу.

Пару раз в разоренную деревеньку приходили волки. Толстая дверь, все еще хорошо сидящая на петлях, защитила Тату от хищников, но оба раза она долго боялась выйти на улицу и решалась на это только тогда, когда понимала, что совсем уже ослабла и вот-вот умрет с голоду.

Около двух недель назад в деревню зашел отряд Ассии, несколько воинов с большими арбалетами за спиной. Они сказали, что идут очень сильно пакостить армии Рейха, дали девочке немного еды и пообещали, что через день-другой вернутся, чтобы забрать ее, но обратно так никто из них и не пришел.

Дослушав историю Таты, Иован рассказал девочке о своем побеге, опустив все страшные подробности и выдумав то, как добрый шаман долго прятал его у себя.

Поколебавшись, мужчина решил, что отправляться сегодня к своим не стоит, потому как ему не мешало бы хоть немного восстановиться после всего, что на самом деле происходило в землянке у доброго шамана.

Первым делом Иован соорудил из крупных досок хоть какое-то подобие крыши, отчего в доме Таты сразу же сделалось гораздо теплее. Они приступили к трапезе и горячая ароматная похлебка, хоть и не содержала в себе никаких ингредиентов кроме воды и рыбы, показалась Иовану величайшим шедевром кулинарного искусства. Он похвалил девочку за старание и рассказал ей, что если до приготовления потрошить рыбе внутренности, то будет получаться еще вкуснее.