Она промокла. Пот затекал в единственный открытый глаз, и Катя здоровой рукой вытирала его.

Господи, какая жалкая картина. Еще вчера она была пятнадцатилетней девочкой, планировала свидание, мечтала о пышной свадьбе, о карьере, о поездках за границу, о детях, которые будут радовать успехами, а сегодня она лежит на холодном полу в подвале, в возрасте, когда все самое интересное позади, полуслепая, полуживая, и не может даже встать.

Она отползла к стене, легла так, чтобы упереться спиной. Она смотрела, как Лже-Адам пытался разбудить ее замученного мужа.

Она не чувствовала жалости к мужу. Она видела его впервые. Она, конечно, знала, что они женаты, но все это выглядело как-то не по-настоящему. Все это какая-то чушь. Все это происходило не с ней, а с какой-то другой девушкой, в чье тело она попала совершенно случайно.

Но это не мешало ей ненавидеть мерзкого лысого урода, который пинал ее в живот, который вывихнул или сломал ей руку, который избил ее и ослепил на один глаз.

Катя его ненавидела. И ненавидела очень сильно. Но в следующую секунду она возненавидела его сильнее в десять раз, хотя думала, что это просто невозможно.

– Господи, ты только посмотри на него, – сказал Лже-Адам. – Да он просто тряпка. Ну прям как твой батя. Когда я прострелил ему колено, он просто сложился, как карточный домик. Ну что за мужики сейчас пошли. А?

Он залился громким смехом.

Катя почувствовала, как волна прошла по ее телу. У нее моментально очистилась голова. Слух обострился, мозг включил вторую передачу, кровь забурлила, легкие раскрылись. Она втянула носом воздух и прошептала:

– Ах ты, ебаный кусок говна.

Лже-Адам не услышал ее из-за собственного смеха.

Катя сунула руку в карман и нащупала то, что взяла в ванной на втором этаже в летнем домике.

Лже-Адам хлопнул по лицу мужа Кати. Еще раз. И еще раз. Его это забавляло.

– Давай, очнись, твою мать, – говорил он.

Он взял какой-то бутылек, который стоял на железном баке, откупорил его и сунул под нос настоящему Адаму. Поводил туда-сюда.

Голова Адама дернулась, повернулась на бок. Он что-то промычал.

– Кажется, очухивается, – сказал Лже-Адам. – Ща, потерпи, дорогая, ща все будет.

Катя вытащила руку из кармана.

Мужчина в углу снова что-то промычал.

– Отлично, – сказал Лже-Адам. – На большее он, наверное, пока не способен, но думаю, мы сможем разобрать, что он нам скажет.

Лже-Адам хлопнул мужа Кати по лицу. Тот застонал.

– Не надо-о-о…

У Кати дрогнуло сердце. Не потому, что избивали ее мужа, а потому что этот сукин сын избивал невинного человека, привязанного и не способного ему ответить.

– Хватит уже нас бить, – взмолилась Катя. – Почему бы вам просто не узнать пароль и не…

– Заткнись! – заорал Лже-Адам, обернувшись и ткнув в ее сторону пальцем. – Сейчас не твое время говорить. Ты подашь голос, когда я скажу. А теперь его время.

Он снова дал пощечину Адаму. Тот вскрикнул.

– Эй, проснулся? – спросил Лже-Адам и вгляделся в его лицо. – Видишь че-нибудь?

– Нет, не надо, – стонал Катин муж.

– Посмотри, вон там в углу сидит твоя жена, вон, посмотри. – Лже-Адам вцепился в макушку Адама, как рука робота, которая хватает плюшевые игрушки в автоматах, и повернул голову. – Видно тебе?

– Ка… Катя? – позвал Адам тихо. – Это ты?

Она кивнула. Но поняла, что он, скорее всего, не видит.

Катя ответила:

– Это я… Адам, – имя далось ей с трудом. Да, она знала, как его зовут, но была совсем не уверена, что это не очередной спектакль, чтобы ее запугать. Но с другой стороны, если бы самозванец уже знал пароль, он бы это все не разыгрывал ради удовольствия.

– Привет, дорогая моя, а то я смотрю, солнце еще не встало, а уже так светло.

И кажется, он улыбнулся. Трудно было сказать.

– И что это значит? – спросил Лже-Адам у Кати, потом обратился к Адаму, повернув его голову тем же манером к себе: – Что это значит, твое вот это вот про солнце. Что из этого пароль?

Адам засмеялся – тихо, с трудом, едва слышно, из последних сил, – и сказал:

– Катя, не говори им… Если они получат то, что хотят, будет плохо не нам, плохо будет всем, они забе…

Лже-Адам ударил его кулаком в лицо. Катя закричала:

– Перестаньте! Господи! Хватит уже!

Адам отвернулся в сторону. Голова его повисла. Он застонал, тихо, беспомощно.

– Закрой свой рот, – сказал Лже-Адам. – Тебе же хуже будет. И ей тоже. Не доводите меня, пожалуйста. Я и так уже на пределе.

Лже-Адам повернулся к Кате.

– Ну? – спросил он. – Теперь ты знаешь пароль? Да?

Катя сглотнула кровь во рту. Она не знала пароля. Кажется, она ошибалась.

Или нет?

А эта фраза, которую сказал Адам. Это же… Это же папа так говорил по утрам, когда она совсем маленькая будила его, ведь она вставала по каким-то своим внутренним часам. Вот как сегодня утром. Она вставала и будила папу, а он открывал один глаз и говорил:

А то я думаю, почему так светло, хотя солнце еще не встало. Это моя звездочка проснулась.

Звездочка. А еще он называл ее Королева Звездочка, потому что у них была подходящая фамилия. Она даже на Новый год в начальных классах наряжалась в костюм звездочки, Кате он очень нравился.