Передвижения граждан должны рассматриваться как возможности — и для самих граждан, и для власти, — а не как беда и напасть. Население России сейчас крайне немобильное — и в физическом, и в карьерном, и в качественном пространстве. Но это даже не числится в списке проблем и угроз.

Самое же плохое — то, что граждане России рассматриваются властью как нахлебники, а не как источник активности и инициативы (и, соответственно, налогов). Власти легче работать не с большим, а с малым числом граждан — ввиду неповоротливости, лености ума, устаревания всех процедур, нищеты всех социальных служб. Именно это отношение и роет России демографическую яму.

6. Угроза истощения социального и человеческого капитала.

Современные исследователи понимают социальный капитал как ресурс, предоставляемый разнообразными формами общественной связности. Власть в России этот ресурс не видит и не использует, а следовательно — теряет важный фактор обеспечения конкурентоспособности страны.

Такие формы связности, как местное самоуправление, самоорганизация людей либо по деловым, либо по культурным интересам или, наконец, гражданское общество, должны специально находиться в поле внимания власти. Они должны послужить обустройству собственной жизни, и государственная власть может рассматривать это либо как особую инстанцию власти, либо как ряд автономных (то есть самозаконных) сфер жизни, обладающих естественными механизмами воспроизводства.

Сегодня вместо специальных действий по выращиванию современного мобильного, инициативного, предприимчивого, ответственного и здорового населения власть всячески подчеркивает: «обойдемся без вас».

Власть полагает, что можно принять ряд законов и распоряжений по СРО (саморегулирующимся организациям) или по ТСЖ (аббревиатуры-то одни чего стоят!) — и дальше все пойдет само собой.

Сегодня не выполняется одно из важнейших предположений, на котором всегда строилась власть в России: что человеческий ресурс бесконечен — и количественно, и качественно; что из него можно выбрать лучших; что можно бросить несколько миллионов на Берлин или на колымское золото; иными словами — что резерв народных сил неисчерпаем.

Естественные механизмы воспроизводства населения оказываются нарушенными, а значит, это становится заботой власти. Стало понятно, что этот ресурс конечен и, самое главное, что он становится неконкурентным. Но власть по-прежнему действует так, будто для решения этой проблемы не нужно прилагать специальных и очень продуманных усилий.

МОЖНО НАЗЫВАТЬ и другие проблемные области, которые действующая власть просто не видит. А это значит, что и сама власть, и основной инструмент ее отправления — государство — морально устарели.

Прежде всего морально устарели представления об устройстве власти и государства. До сих пор существует иллюзия, что если власть сконцентрировать и выстроить из нее вертикаль, то тогда-то мы и подумаем, что делать с обществом и «куда идти».

Но проблемы устройства власти не могут быть отделены от проблем общественного развития в целом.

Мы привычно говорим о суверенитете, о народных основах государства, о праве и законах. Но нам придется привыкнуть к ситуации, когда принцип суверенитета будет поставлен под сомнение в условиях глобализации, народы и нации (и механизмы их воспроизводства — культура и образование) станут незначимыми в поле работы массмедиа и иных форм коммуникации, а действенность права будет подвергнута сомнению из-за распространенности социальной рефлексии и социального проектирования.

Строятся иные конструкции современной власти, абсолютно для нас невиданные и непривычные.

Современная власть использует для своего удержания гуманитарный (работа со смыслами и ценностями, с жизненными траекториями), а не административно-бюрократический ресурс.

Современная власть институциализирует работу с постоянно появляющимися самоорганизующимися единицами.

Современная власть строит комплексные стратегии работы с будущим.

И самое главное: современная композиция власти опирается не на единственный «столп» — государство, — а на структуру властных инстанций, которые работают на разных принципах, вбирая в себя власть СМИ, сетевых сообществ и локальных автономных порядков, стремясь построить эффективные и конкурентоспособные конструкции власти. Именно в этом смысле прежде всего она является открытой: если Поппер пол века назад обсуждал открытое общество, то сегодня на повестке дня стоит «открытая власть».

Государство выполняет внутри структур современной власти важную, но всего лишь одну функцию — административно-бюрократическую.

СТЕРЕОТИПЫ, КОТОРЫЕ определяют наше отношение к власти и государству, говорят нам, что люди не могут заниматься проблемами власти, что власть является делом государства и никого более.

Но власть отнюдь не совпадает с государством, она есть понятие более общее, более фундаментальное. Государство — это лишь один из инструментов власти.

Поля власти, связанной с интерпретациями, с формированием самих граждан, с гуманитарным ресурсом, с самоорганизующимися единицами, сегодня пусты и заброшены.

Многие перспективные люди, многие интеллектуалы считают, что власть невозможна вне бюрократических структур. Потому-то они и не идут во власть, не желая превращаться в безликих чиновников.

Но ведь можно попытаться развернуть новые инстанции власти!

30 ноября 2004 г.

«ПОСЛЕ СЕНТЯБРЬСКИХ событий в Беслане Россия попала в принципиально новую ситуацию, мы теперь живем в другом мире», — так пишут многие комментаторы.

Действительно, в Беслане произошла беспримерная трагедия. И это значит: мало повторять, как заклинание, что мы находимся в новой ситуации, — мы обязаны понять, с каким явлением мы столкнулись и что с нами происходит.

Всю безвыходность ситуации подчеркивает полная беспомощность государства в борьбе с терроризмом. Даже опросы показывают, что большинство россиян считают действия властей в отношении терроризма неадекватными. В обществе распространены ложные представления о действительных масштабах терроризма и о сущности этого явления.

А ситуация такова.

Терроризм развивается, количество терактов со все более ужасающими последствиями растет и в России, и во всем мире, несмотря на отчаянную борьбу с ним. Достаточно просто посмотреть мировую статистику терактов, чтобы убедиться, что борьба государств с террором результатов не приносит. Государства в целом и все их органы и ведомства бессильны против терроризма.

Это проявляется не только в росте числа терактов, но и в том, что ни государства, ни общества не знают, как реагировать на них. Практически по поводу всех наиболее нашумевших терактов (11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке, 11 марта 2004 г. в Мадриде, серия терактов в России 2004 г.: крушение пассажирских самолетов, взрыв у станции метро «Рижская», захват школы в Беслане) до сих пор высказываются различные и противоречащие друг другу гипотезы. Все они равно фантастичны и малообоснованны.