Конец вы без труда можете угадать: Ольга Дмитриевна удочеряет Миньону, и та со временем становится знаменитой скрипачкой.

«Миньона» не повествует о том, как трудно быть «скверной девочкой со множеством недостатков», о насилии над детьми, прячущемся под маской заботы, она не рассказывает о дальних морях и странах, но она показывает и маленьким читателям, и нам живые сценки, которым они не раз были свидетелями, а нам позволяет на мгновение заглянуть в прошлое.

Софья Маркова написала еще множество книг для детей: «Из детского быта», «Деревня», «Как и чему учил Петр Великий народ свой», «Бабушкины сказки», «Борьба с дикарями», «75 рассказов для детей младшего возраста», «Отважная охотница» и т. д.

Она несколько лет редактировала журнал «Задушевное слово», сотрудничала и в других детских журналах.

* * *

Детские журналы конца XIX века также заслуживают того, чтобы о них сказали несколько добрых слов.

Родоначальником журнальных изданий в России принято считать приложение к газете «Санкт-Петербургские ведомости» «Месячные исторические, генеалогические и географические примечания в Ведомостях», выходившее в период с 1728 по 1742 год. Первые журналы носили научно-популярный характер, и лишь во второй половине XVIII века появляется журнал, выбравший своей целевой аудиторией не ученых мужей, а матерей семейства. Им стал московский ежемесячник «Детское чтение для сердца и разума», издаваемый Н. И. Новиковым с 1785 по 1789 год.

Приветствуя бурное развитие отечественной журналистики, критик Н. В. Добролюбов писал: «В области детского чтения ныне совершается то же самое, что уже давно совершилось вообще с нашей литературой: журналы заступают место книг».

Н. В. Шелгунов отмечал: «Журналистика воспитала взрослое русское общество; она же лучше всего воспитает и детей. Одной своей периодичностью журнал создает в ребенке привычку, то есть потребность постоянного чтения. Но кроме этого журнальная форма представляет наибольшую возможность разнообразия и полной, всесторонней, проникнутой одной идеей, законченной системы. Для воспитания детей во всесторонних требованиях гуманности, конечно, нет формы более удобной, как журнальная».

В конце XIX века в России издавалось более 100 детских журналов, предназначенных для разных возрастных групп и круга читателей. Ориентироваться в обилии изданий помогали специальные сборники и ежемесячные журналы «Что и как читать детям», «Педагогический листок», «Обзор журналов для детского чтения», «Новости детской литературы» и другие. В них публиковались отдельные критические заметки, статьи, мнения и обзор крупнейших периодических детских изданий, анализировалось их содержание и направленность, давались сведения об авторах и создателях.

Одним из первых в 1871 году вопросы развития детской литературы затронул «Педагогический листок», выходивший 4 раза в год в виде приложения к журналу «Детское чтение».

В начале XX века в России издавалось 242 детских журнала общей направленности и 147 «учебных». Известные детские журналы, такие как «Задушевное слово», «Солнышко», «Тропинка», «Детский отдых», на страницах которых из номера в номер печатались рассказы Л. Чарской, К. Лукашевич, Л. Толстого, С. Аксакова, очерковые рисунки и силуэты Е. Бем, Н. Каразина, И. Панова, репродукции картин иностранных художников, порой служили не одному поколению читателей.

Давайте заглянем в детский журнал «Звездочка», выходивший в Санкт-Петербурге с 1842 по 1863 год, ежемесячно для «благородных воспитанниц Институтов Ея Императорского Величества». С 1845 по 1849 год журнал выходил в двух отделениях: для детей младшего и старшего возраста. С 1850 года «Звездочка» издавалась в двух независимых частях под названием: «Звездочка» и «Лучи». Редактором его была Александра Ишимова — содержательница частной школы в Петербурге, переводчица, автор «Истории России в рассказах для детей», высоко оцененной А. С. Пушкиным.

Чем же редакция журнала радовала маленьких институток?

Это были стихи, как правило, благочестивого и промонархического содержания, очерк о жизни Святого Августина, этнографические очерки о поморах Архангельской губернии, описание дворца Пале-Рояль в Париже, описание детского приюта «недалеко от Синяго моста в глухом переулке» и стихи, посвященные благотворительному базару в пользу этого приюта, философское рассуждение «О твердости духа в молодых летах», восторженный отзыв на «Избранные места из переписки с друзьями» Н. В. Гоголя, репортаж с церемонии выпуска в Смольном институте и т. д.

Здесь же юные воспитанницы института могли прочесть нравоучительную сказку о бедном итальянском крестьянине, который пожелал, чтобы из мира исчезли богатство и предметы роскоши, и едва не погубил свою деревню, так как его семья и соседи остались без работы: раньше они обслуживали богачей и жили припеваючи, теперь же некому было заплатить им за труд. Из этой сказки надлежало сделать вывод, что мир устроен разумно и беднякам нужно быть благодарными за то, что существуют богачи, которые дают им работу.

Неслучайно критик Н. А. Добролюбов осуждал «Звездочку» за религиозно-монархический дух. Впрочем, странно было ждать чего-то другого от журнала, написанного для девочек, находившихся под покровительством монарха.

В фельетоне Панаева «Барыня» родители, расставшись с гувернанткой, нанимают дочери учителя.

«Утро. Палагея Петровна кушает кофе. Цвет лица ее померанцевый, и под глазами легкая тень. Даша входит.

— Учитель пришел, сударыня.

— Француз! Ну так мне что за дело: пусть его идет к детям. (Надо заметить, что французский учитель давно нанят для детей.)

— Нет, сударыня, новый учитель, так по-русски прекрасно говорит, должно быть, русский.

— А-а! Пусть подождет. Я сейчас войду. Каков он, Даша?

— Из себя недурен, сударыня, — такой плотный, высокий.

Через четверть часа Палагея Петровна выходит к учителю. Цвет ее лица сливочный, и на щеках розы.

Учитель лет двадцати семи, во фраке с высоким воротником, на рукавах пуфы, талия на затылке, фалды ниже колен, на шее высокий волосяной галстук, грудь прикрыта черной атласной манишкой со складками, в середине манишки фальшивый яхонт, панталоны узенькие и без штрипок, сапоги со скрипом. Он франт и из семинаристов. При виде Палагеи Петровны учитель делает шаг назад и кланяется, краснея.

— Вас Николай Лукич прислал ко мне?

Учитель вынимает из кармана пестрый фуляр, отряхает его и сморкается.

— Точно так-с. Он-с.

Палагея Петровна смотрится в зеркало и опускается на стул.

— Садитесь, пожалуйста, — говорит она учителю, показывая на другой стул.

Учитель спотыкается и садится.

— Вы откуда?

— Я из Харькова-с; теперь состою здесь в звании учителя.

— Гм! Мне нужно приготовить сына моего для поступления в гимназию; ему тринадцать лет. Кстати, вы займетесь и с дочерью моей географией и другими науками. Мне Николай Лукич говорил, что вы всем наукам можете обучать?