я — как там твоя подружка высказалась? — из «этих». — Я не смог удержаться от довольной улыбки.

— Но… — только и смогла произнести Диана, будучи в изрядном потрясении. Я едва сдержался, чтобы не засмеяться, но мне еще сильней захотелось воспользоваться ситуацией и поцеловать ее.

— Я ничего подобного не говорил. Они сами решили найти мне такую отговорку.

Диана торопливо справилась с шоком и вернула все внимание на дорогу, чтобы не опозориться, затем нервно заерзала попой по сиденью и потянула край платья, пряча понравившийся мне вид. Ее лицо покрылось ярко-красными пятнами, отчего веснушки стали выглядеть еще милей. Готов голову дать на отсечение, она вспоминала свое спокойствие за завтраком: беспечное закидывание ногу на ногу и полупрозрачную ночную рубашку с торчащими сосками, которые чуть не свели меня с ума.

— Я подумала, что…

— Это ничего не меняет.

— Ой как меняет!

— Мы взрослые люди, и я не поведу себя некрасиво, если ты боишься моих домогательств.

«Если это будет обоюдно, я поменяю тактику, и мое благородство уйдет в далекое прошлое», — проскочила мысль, но вслух такое говорить категорически запрещено.

Мы заехали в центр. Там мы разделились и пошли по рядам, высматривая, нет ли повреждений. Это дало Диане время подумать, как быть со мной дальше.

Проходя по ряду с декорацией, я увидел смешную картинку на полу и остановился. Заметив это, Диана подошла ко мне и, проследив за моим взглядом, спросила:

— Что-то не так?

На полу, рядом с декоративными фонтанами, виднелись края двух мордашек-смайликов. Один в виде солнца, а другой — смешного вампира.

— Я должен был покрасить полы, но уронил банку с краской. Дядя дал мне за это подзатыльник и сказал, что у меня руки не с того места растут и что он боится за всех животных, которые попадут ко мне. Потом забрал кисточку и нарисовал солнце, а я дорисовал вампира.

Меня словно унесло в те времена. На мгновение показалось, что дядя сейчас рядом и наблюдает за нами с теплой улыбкой.

Слушая меня, Диана подвинула соседний стеллаж, и из-под него показалась еще одна мордашка в виде цветка.

— Он попросил дорисовать его здесь, — как-то сдавленно произнесла Диана, глядя на рисунки сквозь слезы, но продолжала улыбаться. — Он не упомянул о тебе. Сказал, что это его детки-мордашки, а я решила, что это шутка. — Диана заплакала, прикрывая лицо ладонями.

Меня это растрогало. Я обнял ее за дрожащие плечи и притянул к себе. Девушка прильнула ко мне, точно испуганный ребенок: маленькие, но сильные руки оплели мою талию. Пряча лицо у меня на груди, она безуспешно пыталась сдержать всхлипы. Я тем временем опустил голову на ее макушку, сделал глубокий вдох и… пропал. Понял, что не в силах совладать с собой. Отпустить, чтобы однажды она нашла счастье в руках другого мужчины. Осознал, что не желаю оставлять ей выбора, хочу завоевать любой ценой. Хочу, чтобы она принадлежала мне, даже если мне всю жизнь придется сражаться с «мертвецом» и собственной совестью.

— Прости, — прошептала Диана, немного успокоившись, но не отстранилась, лишь прижалась щекой к моей груди.

Я оставил поцелуй на ее волосах, наслаждаясь цветочным ароматом, погладил по спине и стал подбирать правильные слова:

— Ты его любила, это нормально.

— Я сильно по нему скучаю.

— Я тоже. Мне не хватает его искрометного чувства юмора и маниакального желания устраивать приколы везде и всегда.

— О-о-о да! Когда отель еще действовал, Виктор попросил работников выставить мою кровать на газон. Я проснулась, приняв душ под струями воды автоматической системы полива. Ему пришлось купить мне новый матрас.

Мы рассмеялись, вспоминая дядю-шутника и его добрый взгляд.

— На день рождения он отправлял мне новогодние открытки, — решил и я поделиться воспоминанием. — Утверждал, если я стал старше на год, значит, у меня наступил Новый год.

По большому залу снова разнесся грустный смех залу, а мы все так же стояли в обнимку, не желая прерывать этот момент.

И тут до моего сознания дошла запоздалая мысль: если Диану вынесли на газон, то она не могла спать на втором этаже вместе с дядей.

— Ты всегда жила в той комнате? — спросил я как можно осторожней, пытаясь не вызывать подозрения своим вопросом. Но мое сердцебиение, судя по ее ответу, выдало меня с головой.

— Да, я еще в первый день выбрала именно ту комнату. Надеюсь, тебе станет хоть немного стыдно за свои слова. Хочу кое-что прояснить: я никогда не спала с твоим дядей! Совершенно не понимаю, откуда у тебя взялась эта мысль.

О Боги! Как там говорят, гора с плеч? Да нет, не так! Мне подали кислород. Я снова смог дышать, не сгорая от мук совести из-за того, что, вопреки всем правилам морали, я хочу женщину своего единственного любимого родственника!

Диана молча отстранилась и посмотрела на меня своими изумрудными глазами с мокрыми ресницами. И все мысли из моей головы вылетели разом. Я схватил ее лицо в ладони и, склонившись, накинулся на ее губы жадным поцелуем. Настолько жадным, что я готов идти до конца, даже если почувствую сопротивление. Но, к моей радости, этого не произошло. Девушка ответила мне с не меньшим желанием и страстью, словно нас обоих освободили от всех обязательств и сказали, что теперь все дозволено.

Руки Дианы оплели мою шею, и она всем телом прильнула ко мне. Схватив ее за ягодицы, я приподнял ее податливое тело, усадил на низкий стеллаж и устроился между ножками. Оторвавшись от сладких губ, начал целовать щеки, желая одарить вниманием каждую полюбившуюся веснушку, а когда услышал томный выдох — как дозволение, — скользнул к бархатистой коже шеи. Диана вытянулась, прося сладкого продолжения. Ее ладони запутались в моих волосах, жадно притягивая к себе. От довольного выражения ее лица и страстного огня в глазах мое сердце взволновано забилось.

Она навсегда овладела моим дыханием, моими мыслями, и я полетел в незнакомую бездну без сожалений.

— Диана… — прошептал я, вновь припав к ее губам.

Она своей тонкой ручкой поползла по моей спине, приподнимая пальцами край одежды и впиваясь ногтями мне в кожу. Я, не в силах сдержать своей наглости, скользнул губами к ее упругой груди, стал ласкать ее. Невозможно описать мое удовольствие от неповторимого сексуального урчания девушки, сводящего меня с ума.

Градус между нами повысился. Диана подвинулась на край стеллажа и обняла меня ногами, определенно ощущая своей промежностью мой возбужденный член, выпирающий через легкую ткань шорт. Она застонала так сладко, внушая мне мысль, что мы на правильном пути, и я