Эксперт по криптологии представляется важной персоной. И не только потому, что умеет взламывать коды, как гангстер – сейфы, но и из-за всего того, что мог услышать или прочитать во время работы. Не таким ли образом Тьюринг получил доступ к государственным тайнам? Возможно, он знал имена советских шпионов или места утечки информации… И при этом ходил на Оксфорд-роуд… Не он ли рассказал Альфреду Мюррею об электронном мозге?

Корелл мысленно ставил себя на его место. Доступ к государственной тайне – верный козырь в любовной игре. Смог бы он сам остаться в рамках дозволенного? Насколько велик был бы его соблазн распушить хвост перед Джулией?.. Нет, нет и нет… Ему не хотелось об этом думать. Корелл привык считать себя человеком ответственным и умеющим держать язык за зубами. Или все-таки…

Лишь на подходе к участку Леонард заметил, что припозднился. Начинало темнеть, большинство коллег уже наверняка успели вернуться домой. Во дворе двое парней в серых комбинезонах сметали в кучу мусор и собирали бутылки. У одного горели щеки, будто кто-то только что надавал ему пощечин.

– Там еще, смотри…

Ричард Росс собственной персоной наблюдал за уборщиками. Он стоял наверху лестницы, ведущей к дверям участка, – насупленный, грозный, будто божок на алтаре языческого храма. Копошащиеся внизу парни придавали его виду авторитетности. Россу не было необходимости ни упирать руки в бедра, ни кривить рот в презрительной усмешке.

– Ну? – спросил он, уставившись на Корелла.

– Что случилось? – Леонард кивнул на парней.

– Чертов идиот опять взялся за свое…

– Похоже, у него целый склад бутылок.

– Ладно… – Росс нахмурился. – Как у тебя с тем геем? Надеюсь, ты его расколол?

Корелл покачал головой.

– Нет? – возвысил голос шеф. – Неужели он такой упертый?

– Да нет, не особенно…

– Но он не признался?

– Все оказалось не так, как мы думали…

– Не так?!

– Мне не за что было уцепиться.

Росс выпучил глаза.

– Что ты такое несешь?

В детстве, окажись Леонард в подобной ситуации, он непременно наплел бы что-нибудь в свое оправдание. Ему и сейчас не составляло труда сочинить какую-нибудь вполне правдоподобную историю. Его фантазия оставалась при нем, но недоставало храбрости. Поэтому Леонард сам удивился, когда неожиданно для себя выпалил:

– Роуэн репетировал танец со своим молодым коллегой.

– Танец? – переспросил Росс.

– Миссис Даффи неверно поняла ситуацию.

– Танец?! – повторил начальник.

– К сожалению, ее показания не слишком заслуживают доверия…

– Дэвид Роуэн – гей, и не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы увидеть это. Уже одно то, как он двигается…

– Это ничего не доказывает, – перебил начальника Корелл. – Посмотрите на Хамерсли, в конце концов. Он тоже двигается… вы никогда не замечали?

Некоторое время комиссар выглядел озадаченным, а потом внутри его будто что-то взорвалось.

– А ведь вы правы, Корелл…

Он заметно повеселел, и Леонард подумал, что с его стороны было бы глупо не воспользоваться такой возможностью, но как именно, он не знал.

– В конце концов, к Роуэну мы можем послать еще кого-нибудь, – продолжал Росс. – Проблема в том, что после того, как осудили Тьюринга, геи стали осторожнее… Ну, да к черту их. Не хватало нам еще брать на себя проблемы Хамерсли… А ведь каков, а? И говорит, как проповедник. Что он может понимать в работе полиции? Ха-ха!.. А вы смелый, Корелл… Ладно, сейчас мы занимаемся уборкой. Здесь еще, мальчики, смотрите… под лестницей…

– Ну…

Корелл как будто собирался что-то сказать, но осекся. Кивнул Россу, сочувственно посмотрел на «мальчиков», вздохнул и, как ему показалось, по крайней мере, поймал в ответ робкий благодарный взгляд одного из них.

Поднявшись к себе в отдел, он долго сидел за столом и пялился в одну точку. В архивном отсеке старина Глэдвин пыхтел своей трубкой. Они обменялись приветственными кивками. Корелл вытащил из ящика письмо Алана Тьюринга и долго вчитывался в него, строчка за строчкой. Как будто выискивал скрытый смысл в словах, которые знал чуть ли не наизусть. Или рассматривал письмо как шифровку. Робин… Милый Робин… «Иногда мне кажется, Робин, что все, чего они хотят, – это сжить меня со свету…» Робин Ганди, где его искать? В письме упоминается Лестер… Корелл поднял трубку, попросил соединить его с университетом и поинтересовался у мужчины на том конце провода, не работает ли у них Роберт Ганди.

– Вас соединить? – спросил тот.

– Нет, нет… – ответил Леонард.

Потом ему на память снова пришли парадокс лжеца и мыслящие машины. Похоже, он углубился в тему, но не как детектив или ученый. Задаваясь теми или иными вопросами, Корелл пытался разобраться в самом себе. Главное, он хотел понять, с какой стати все это так его интересует.

Выйдя на улицу, Леонард все еще прокручивал в голове текст письма. Потом вдруг подумал о том, что оно и есть его билет в настоящую жизнь. Его пропуск на свободу, подальше от Уилмслоу и Ричарда Росса.

И он должен им воспользоваться.

Спустя несколько недель Леонард Корелл прогуливался по кембриджской Кингс-парэйд в новом красно-сером костюме. Он важничал, изображая собой не то светского льва, не то ученого мужа, и любовался городом. Кембридж был красив, Леонард чувствовал себя персонажем старинной картины. Он думал о том, что прохожие на улицах принимают его за молодого профессора – скорее в какой-нибудь гуманитарной области. Например, истории литературы, почему бы и нет? Леонард придал лицу воодушевленное выражение, какое, наверное, бывает у людей, которые много читают. Потом вдруг решил, что похож на приезжего из какой-нибудь южной страны. Оглянувшись на зеркало в витрине, он поймал взгляд стильного молодого человека и понял вдруг, что все это – не более чем фасад. Видимость, не столько раскрывающая, сколько скрывающая суть.

Корелл приосанился, но на подступах к Королевскому колледжу снова почувствовал себя маленьким и жалким. И не то чтобы оробел в предчувствии назначенной здесь встречи. Уже фасад здания являл собой нечто поистине грандиозное. Леонард словно вернулся в детство, когда бывал здесь с отцом.

Газоны на территории колледжа переливались всевозможными оттенками зеленого цвета. Тщательно подстриженная трава казалась мягкой, как бархат. В стороне от здания рос большой каштан, за которым высилась увенчанная башенками готическая часовня. По обе стороны ворот прямо на траве лежали велосипеды. Здесь же стояла часовая башенка с причудливым орнаментом на каменном столбе.

Светловолосый молодой человек, встретивший Леонарда в холле, не удивился вторжению. Помимо прочего, колледж был туристическим объектом, открытым для всех желающих. Несмотря на это – вероятно, виной тому были фонтаны во дворе и пышное убранство интерьеров, – Леонард почувствовал, что ступил на чужую территорию.