Присутствовавшая ранее в многословном титуле Жана-Мишеля Лугаве формулировка «президент» заменена на «пожизненный диктатор и верховный консул». Напомним, что ранее Лугаве также публично объявил себя королём Ирландии и наследником Наполеона Бонапарта: официальные Дублин и Париж отказались от комментариев по этому поводу. Кроме того, Республика Абуту оспаривает права Канады на Квебек, а на центральной площади столицы недавно был установлен единственный в мире памятник Адольфу Гитлеру. Этот факт был полностью проигнорирован лидерами ведущих мировых держав и почти не освещался официальными СМИ.

В настоящий момент из действующих глав государств по длине титула, равно как и по сроку правления Лугаве уступает только Елизавете II. Впрочем, пришедший к власти в 1963 году 90-летний диктатор на удивление молодо выглядит и имеет все шансы обойти королеву по обоим показателям.

(Мем под сообщением составлен из двух картинок. Слева: кадр из популярного сериала с подписью «Я — Дейнерис Бурерожденная из дома Таргариенов, законная наследница Железного Трона, королева андалов и Первых Людей, защитница Семи Королевств, Матерь Драконов, кхалиси Великого травяного моря, неопалимая, Разрушительница Оков». Справа: фото упитанного улыбающегося негра, увенчанного золотым лавровым венком. Подпись: «Шла бы ты отсюда, курочка…»)

***

Биркина грубо схватили за локоть.

— Что вы себе позволяете?!

Мгновение назад он подошёл к стойке контроля, едва успел протянуть красивой чёрной девушке в форме паспорт. Люди, явно напоминавшие сотрудников местной госбезопасности, обступили Биркиан внезапно. Из кармана ловко вытащили смартфон.

Не обращая внимания на протесты, словно не понимая французского, Биркина куда-то поволокли.

— Это же не территория Абуту! Я в международной зоне аэропорта! Вы не имеете права!..

Безусловно, местные особисты не имели подобного права — но их это не волновало абсолютно. Биркин понял: он задержан, хотя даже не успел ступить на землю, которой официально правит Лугаве. А это не сулило ничего хорошего.

По ходу работы Helping Hand доводилось бывать в разных ситуациях. Но тут? Официально он вылетел из Парижа, никуда пока официально же не прилетев, и…

II

…прокуренная комната — хоть топор вешай. Расставленные вдоль стен двухъярусные кровати экономили пространство, но спать на верхних койках было решительно невозможно — низкий потолок позволил бы удобно устроиться лишь анорексику.

В комнате сидело шесть человек. Худощавый европеец средних лет посмотрел на Биркина с сочувствием и интересом. Пожилой китаец в деловом костюме нервно затягивался сигаретой и даже не поднял головы. Девушка с розовыми волосами всхлипывала, положив голову на плечо пареньку с дредами. Араб с дорогими часами на руке, одетый на европейский манер, беззвучно молился. Молодой негр в кипе приветливо помахал Биркину рукой.

— Располагайся, друг! — завел разговор белый: по-английски он говорил со скандинавским акцентом. — Туалет за той дверью. Надеюсь, у тебя достаточно кэша? Вода либо в бачке, либо за деньги. Еда либо несъедобная, либо тоже за деньги. Из развлечений — разговоры и сигареты. Дерут за них втридорога, но все равно дешевле, чем в Дании. В общем, сочувствую.

— И за что нас задержали? Вы тут давно?

Столь пестрый состав «арестантов» сбивал с толку: на первых порах Биркин подумал, будто все дело в докладе Helping Hand. Но… нет. Определённо нет.

—Ну... Я третью неделю тут торчу, почти как Иезекиль. — датчанин кивнул на негра. — Анджей с Юстиной только вчера присоединились. Ахмет уже почти месяц тут: говорит, при нем двоих все же выпустили. Еще одного, местного, освободили позавчера, но я ему не очень завидую. Совсем плох был, охранники выводили под руки. А за что мы тут — всем интересно. Хозяева неразговорчивы. Один Ли только что-то знает…

Китаец встрепенулся.

— Да ничего я не знаю! Сказали: «карантин». Я поверил: черножопые жрут всё подряд и обезьян трахают, а мир потом всякие эболы разгребает! Но кто-нибудь видел врачей? Да я вообще транзитом летел!..

Ли перешел на родной язык. По интонации было ясно: китаец от души кроет и Абуту, и всю Африку.

— Деньги. Они нас обворовывают! — на кровати привстала пожилая дама, которую Биркин сперва не приметил из-за свешенного со второго яруса одеяла. — Как в «Графе Монте-Кристо»! Продают воду, пищу и сигареты по баснословным ценам! Жиды!

— Фрау Клоппер! — возмутился Иезекиль. — Я бы попросил…

— Прости, Иззи, это фигура речи. Да и какой ты жид? Ты же чёрный… — фрау рассмеялась, но скорее нервно, чем весело.

— Я эфиоп!

— Не обращай внимания. — датчанин улыбнулся. — Дурацкие шутки хоть как-то скрашивают наше положение.

— А почему им просто не отпустить вас за деньги?

Биркин прикинул возможный размер выкупа. Если дело в банальном вымогательстве, то это намного лучше, чем «ответка» Лугаве лично ему. Значит, можно выбраться. А уж потом!..

— Вымогательство… это инициатива снизу. Охранникам надо кормить семьи. Волонтеры «Красного креста», возвращавшиеся из Танзании в Варшаву… — датчанин кивнул на парочку в углу. — Они для этого рыбка слишком мелкая, зато сам Лев Биркин! Да, я тебя узнал… Ты рыба уже слишком крупная. Не сходится.

— Херр Биркин? Вот, Иззи, как должен выглядеть настоящий еврей!..

Еду приносили раз в сутки. В лишенной окон комнате и без телефонов эти визиты были единственным способом следить за временем. Свет в комнате не выключался. Чтобы уснуть, приходилось сооружать балдахины из одеял — ни на что иное, впрочем, не пригодных. Нижних коек всем не хватало: спать приходилось по очереди.

Кормили лепешками с плесенью, но за деньги можно было попросить у охранников принести что-то съедобное из кафешек. В первые дни Биркин пытался уговорить тюремщиков продать ему телефон или хотя бы дать позвонить, но