Это обстоятельство еще раз укрепило его во мнении, что за кордоном очень интересуются сходной проблематикой и потому активно переманивают к себе перспективных российских ученых и специалистов.

Не исключено, что к разработке ИФС-наркотиков могла приложить руку какая-нибудь крупная отечественная фирма, к примеру, тот же «Фармаком».

Но если такая связь имеется, то обнаружить ее будет очень непросто, еще труднее будет доказать.

Остальной массив информации был поделен на две части, а приведенные в нем сведения давали относительное — конечно же, далеко не полное и довольно противоречивое — знание о крупнейших «игроках» на отечественной, региональной и столичной наркобиржах, включая структуру и специфику орудующих здесь этнических группировок, данные о некоторых персоналиях, а также сведения о крупных гуманитарных фондах и прочих общественных организациях, пытающихся оказывать влияние на ту крайне опасную ситуацию, что сложилась нынче на всех отечественных «наркофронтах».

Аналитики «Гефеста» в своей подборке обращали внимание на доминирующее положение азербайджанской, а если брать шире, то кавказской преступности в деле распространения наркотиков в той же Москве и в центральном регионе страны. На наркобиржах продолжают активно орудовать нигерийцы, таджики, цыгане, те же славяне, наконец, но кавказцы являются в этом губительном «бизнесе» несомненными лидерами, сумев выстроить разветвленнейшие сети наркосбыта, где на самых низких «должностях», рискуя больше всех в плане уголовного преследования, подрабатывает за небольшие деньги или просто за дозу обыкновенный малоимущий люд, а на самых вершинах располагаются законспирированные лидеры этнических группировок, получающие львиную долю доходов.

В материалах, любезно предоставленных Пал Палычем, содержалось немало сведений о Николае Караеве и других фигурах подобного масштаба. Ныне это люди вполне респектабельные, но в прошлом — иногда весьма недалеком — на них падало подозрение, что либо они сами, либо их окружение имели доходы от наркобизнеса. Все они входят в криминальную или полукриминальную элиту, которую до недавних пор еще называли бандократией и которая, пройдя своеобразный тест на выживаемость и ряд причудливых метаморфоз, превратилась в часть правящей элиты общества. Каждый из них имеет собственность или бизнес, в основе которых лежат криминальные деньги. Созданные во множестве коммерческие структуры, возглавляемые подставными лицами с безукоризненным прошлым, на самом деле принадлежат этим полудельцам-полубандитам. Нельзя также не учитывать то, что эти легализовавшиеся отечественные мафиози располагают для своих нужд ЧСС (частными силовыми структурами), маскирующимися, как правило, под охранные фирмы, и, не теряя окончательно связи с криминальной почвой, но в то же время обрастая своими людьми в «органах», умудряются выходить на ближние подступы к большой политике, а следовательно, и к большим деньгам.

В аналитической записке напрямую не говорилось, что Караев или некто из его ближайшего окружения является посредником при крупнооптовых поставках опиатов из Средней Азии в центральный регион, но то, что между кавказцами и среднеазиатским наркокартелем вклинился кто-то третий — это сомнения у Заварзина не вызывало и раньше, еще до знакомства с базой данных фирмы Пал Палыча, вот уже несколько лет специализирующейся, среди прочего, на мониторинге отечественного наркорынка.

Но даже такой цепкий, крученый, авторитетный человека, как Караев, не может быть единолично посредником в таких масштабных делах. Значит, у этого самого посредника, кто бы он ни был, должна иметься очень серьезная «крыша», ибо, если речь идет о поставках героина на миллионы долларов, работа без должного прикрытия означает верную смерть.

И по аналогии производителей «антигера» следовало искать среди людей, действующих под солидным прикрытием. И если он вычислит их «крышу», то найти их самих уже не составит для него большого труда.

* * *

— Спасибо, Пал Палыч, — поблагодарил он радушного хозяина. — Вы проделали большую, очень содержательную работу. Буду рад, если подвернется случай оказать вам ответную услугу...

Отказавшись от «рюмки чаю», он вышел во двор, куда пару минут назад подъехал за ним на джипе Леша Подомацкий.

— Ну что новенького, Леший? — поинтересовался он, усаживаясь в салон. — Надеюсь, за те несколько часов, пока я грузил мозги, никого из потенциальных клиентов без нас не отправили на тот свет?

— Я еще не прочел свежую прессу, командир, — усмехнулся Подомацкий. — Есть одна любопытная «фишка», не знаю, заинтересует она тебя или нет... Минут десять назад наш «наблюдатель» подал из Митино сигнальчик: к нашему эксперту по борделям и ночным клубам в квартиру заявились прелюбопытнейшие гости...

У Греты, к счастью, сохранилось несколько телефонных номеров ее каких-то давних знакомых, записанных ею невесть когда на клочке бумаги. Частник, которого тормознули на окраине Фрязино, доставил своих пассажиров, как и договаривались, в Новогиреево. Дорохов купил телефонную карту, затем, чтобы не смущать девушку, отошел чуть в сторонку от телефонных кабинок, расположенных в ряд возле станции метро.

Грета сделала пару «холостых» звонков, затем все же зацепилась за кого-то из своих прежних знакомых, проговорив с ним около пяти минут.

— Надо же, меня, оказывается, еще не забыли, — сообщила она, как только закончила разговор. — Я дозвонилась одной моей давней знакомой, она довольно известная в Москве журналистка, квартира у нее в Митино... Пригласила к себе в гости... Саша, если у тебя есть неотложные дела, ты можешь оставить меня здесь. Я ведь не маленькая девочка, сама как-нибудь доберусь.

— Я доставлю тебя до места, — сказал Дорохов, вновь завладев ее пожитками, упакованными в дорожную сумку и пакет. — Я должен быть уверен, что ты добралась до своей знакомой и что с тобой все будет в полном порядке.

* * *

Грета сама не ожидала, как радушно примет ее Алина Бельская, с которой ее около полутора лет, еще до того, как та вышла замуж и уехала в Лондон, связывали добрые отношения.

Девушки обнялись, расцеловались, затем Грета представила своего спутника:

— Это Александр, мой хороший... очень хороший друг. А это Алина, та самая знаменитая журналистка, о которой я тебе рассказывала.

— Ну уж, Грета... Ты явно хватила лишку! А вот ты и вправду настоящая знаменитость!

Хозяйка, одетая по-домашнему в вытертые джинсы и клетчатую рубаху, хотя и не назойливо, но все же «сфотографировала» рослого голубоглазого шатена, одетого в утепленную кожаную куртку. Ей было интересно, кто этот мужчина — супруг Греты или же ее «бойфренд»; интересно еще и потому, что Алина сама наблюдала, как в «Монолите» некоторые похотливые мужики швыряли под ноги Гретке шубу от Нийоле, «мерсовские» ключи или коробочку с перстнем от Тиффани, а она либо игнорировала их, либо откровенно посылала на фиг.

Дорохов, пока они топтались в прихожей, тоже успел разглядеть хозяйку, эту симпатичную зеленоглазую блондинку, скорее всего сверстницу Греты. Но даже если бы его угораздило попасть на вселенский конкурс красоты, это его нисколько бы не заинтересовало — голова сейчас была занята совершенно другими мыслями.