Женщины встретились ранним вечером у входа в парк и медленно пошли по стылым, бесснежным дорожкам. В другие годы в это время лыжники уже осваивали трассу по периметру ограды, дети на санках и фанерках катались с многочисленных горок, а добропорядочные папаши лепили для своих малышей снеговиков. Нынче наступление зимы и Нового Года обозначалось мерцанием электрических гирлянд, свисающих между фонарями, и нарядной елью на центральной площадке парка. Народу было немного.

Подруги прохаживались по освещенным дорожкам, предусмотрительно избегая темных аллей. Среди людей можно было чувствовать себя в безопасности. Женщины обменялись последними новостями. Марта сообщила, что ожидает появления очередного гостя, Яна рассказала о решении суда по делу Натальи Степановны: ей назначили наказание в пять лет лишения свободы.

– Бедняга! – воскликнула Марта. – Как же она теперь?

– Когда она людей обирала, чужие зарплаты себе в карман клала, то бедной себя не чувствовала, – жестко сказала Яна. – Зато мой ребенок успеет подрасти и привыкнуть к отцу. Хотя, конечно, Павел не оставит ее без внимания. Они оба, вместе с Котовым, будут помогать ей. Хотя, возможно, Котов забудет о своем обещании. Кстати, я давно ничего о нем не слышала. Как он переехал в город, Павел перестал упоминать про него.

– И ты ничего не знаешь о его болезни? – Марта остановилась, зябко поежилась, подняв воротник осеннего пальто. – Катя тебе ничего не говорила?

– Я в последнее время с ней почти не общаюсь. Она звонит только, когда выпьет. И такую чушь начинает нести, готова часами болтать ни о чем. А у меня времени в обрез до родов осталось. Я должна денежек впрок заработать нам с малюткой. Павел в этом смысле человек не слишком практичный: на конюшне получает чуть больше, чем прежде в парке. Да и Наталье будет деньги высылать. Так что, мне не до болтовни. Если на моем определителе номер Катиного телефона высвечивается, я трубку не беру. Но в последнее время она поняла, кажется, что я не хочу с ней общаться, когда она наберется. Перестала звонить!

– Яна! Разве можно так с лучшей подругой поступать!

– Рюмка ей лучшая подруга.

– Значит, ты в самом деле ничего не знаешь, раз так говоришь. Олег-то, ее муж, умирает!

– Ты про Котова? – теперь в остолбенении замерла Яна. Затем, скрестив руки, спрятала их в широкие рукава шубки, как будто отстраняясь от этой вести. – Неужели его подстрелили?

– У него быстротечная форма рака кожи. Помнишь, когда отец твой приезжал, Олег бородавку об коня сорвал? Тогда все и началось. Теперь ему химию делают, но надежды мало. Он едва передвигается. Метастазы.

– Вон оно что! Паша наверняка знал его ситуацию, ведь он на его конюшне в Комарово работает. Почему промолчал?

– Паша боялся тебя волновать. Все эти страшные истории на беременных плохо влияют.

– Боже, какая я свинья, что с Катькой отказывалась говорить. А вдруг ей нужна моя помощь? И она ведь, часами меня забалтывая, о главном не обмолвилась.

Яна вытащила из сумочки мобильный телефон и набрала номер Кати. Подруга отозвалась сразу:

– Яночка! Какое счастье, что ты позвонила! У тебя то занято, то аппарат не отвечает. Ты справься на станции, что с твоим телефоном.

– Уже все в порядке, Катя. Телефон я починила, теперь звони в любое время, – сгорая перед Мартой от стыда за свое вранье, поторопилась сказать Яна. Пар от прерывистого дыхания пушистыми облачками вылетал в морозный воздух. – Как дела у Олега?

– Ты уже знаешь? Плохо. Тебе Паша говорил, что я теперь целыми днями в больнице дежурю? Вот только сейчас домой еду, а на ночь мы сиделку нанимаем. А ты-то как? Уже вот-вот?

– Ты о чем? А! Нет, рожать мне не скоро, ближе к весне. Мы сегодня с Мартой выбрались в парк погулять. Да, спасибо. Позвоню, как домой приду.

Марта, невольно подслушав разговор о сроках, сразу уцепилась за эту тему. Спросила, как протекает беременность, нет ли осложнений и сделала ли Яна наконец УЗИ, чтобы узнать пол ребенка.

Яна открыла было рот, чтобы рассказать о непредвиденной проблеме в беременности, но передумала. Утром она была у доктора, и та срочно велела сделать УЗИ, напугав пациентку определенными осложнениями. Яна могла бы сообщить Марте, чего опасается врач, если бы больше доверяла ей, но Марта не относилась к числу людей, умеющих хранить тайны. Поэтому Яна ограничилась краткой информацией:

– Врач дала мне направление на обследование. Получу результаты – скажу.

– Я уверенна, что все у тебя будет хорошо. Ты ведь не в районной консультации наблюдаешься, а в дорогой клинике!

Через полчаса подруги распрощались. Яна не стала, как обычно, спрямлять дорогу домой дворами, вечером безопаснее ходить по улице. Она шла медленно – живот с каждым днем наливался тяжестью – и думала об услышанной от Марты новости: Олег Котов, ее давний враг, обречен на смерть. Однако она не испытывала радости, потому что нависшая над человеком кончина меняет отношение к нему. Ураган, несущий смерть, обметает с человека все наносное, случайное и обнажает его детскую душу. Яна вспомнила, каким симпатичным и умным парнем был старшекурсник Котов в университете, с какой легкостью выручал студентов перед стипендией, отдавая последний рубль – ведь он всегда умел заработать. И даже стремление Олега множить счет победам над девушками, похвальба трофеями-фотокарточками в мужском обществе теперь вызвали у Яны только грустную усмешку. К сожалению, когда Олег пришел в бизнес, не слишком четкие моральные границы обернулись против него самого. Яна раздумывала, навестить ли Олега в больнице или считать, что они уже попрощались в Комарово, когда он подарил ее отцу фарфорового коня.

Яна пересекла улицу и пошла вдоль серого бетонного забора, огораживающего соседнюю новостройку. Еще тридцать метров – и она дома! Неожиданно на полутемном, пустынном отрезке пути на нее напал первобытный страх: эхо собственных шагов показалось шагами преследователя. Она оглянулась – никого. Яна пошла быстрее. Наконец, забор кончился, припозднившаяся путница перевела дух. За поворотом виднелся дом, свет окон придавал бодрости. Вот и контейнерная площадка для мусора, за ней, прямо по дорожке – подъезд Яны. Но вдруг не тень, зловещая мужская фигура выскочила из-за помойки. Помятое, скуластое лицо с перебитым носом, не раз приходившее в ее кошмары – оно мерещилось ей всюду – возникло неожиданно. Яна снова превратилась в девчушку, преследуемую неумолимым Карабасом. Она лишилась сознания за мгновение до того, как бандит нанес ей удар кулаком.

Налетчик метил жертве в висок, а попал в лицо, потому что она инстинктивно повернулась в его сторону. Впрочем, он не собирался ее убивать. Грабитель приметил толстуху в дорогих мехах на пустынной дороге, преследовал, скользя другой стороной улицы, и, лавируя между припаркованных у дома машин, устроил засаду у помойки. Здесь риск попасться на глаза милицейскому патрулю или случайному прохожему был минимален. Когда Яна, теряя сознание, упала на асфальт, бандит стянул с нее вожделенную шубку и затолкал добычу в объемистый рюкзак. Туда же, не глядя, вытряхнул содержимое женской сумочки, а саму сумку выбросил в помойку. Он собирался для разрядки трахнуть свою жертву в темном углу, но, когда принялся расстегивать комбинезон, вдруг понял, что это не просто толстуха, а беременная баба – и отступился.