из машины, я увидела, как взгляд водителя проследил за Зейном, когда он ступил под уличный фонарь. Отпечаток крыльев Зейна был слабым, но видимым для меня, так что я не сомневалась, что пожилой мужчина увидел его.

Я закрыла дверцу, и водитель снял крест и поднёс его к губам.

— Нам определённо нужно убедиться, что на тебе есть рубашка, когда ты выходишь на публику, — сказала я, присоединяясь к нему на тротуаре.

Кривая усмешка появилась, когда мы вошли в вестибюль.

— Ты так думаешь? — он оглянулся через плечо. — Насколько это видно?

— Ну, я вижу это, так что… — сказала я, когда мы вошли в вестибюль.

К счастью, он был пуст, и, поскольку он был ярко освещён, я смогла лучше его рассмотреть.

— Похоже на татуировку белыми чернилами в виде крыльев ангела. Она закрывает всю спину, и кажется, что она слегка приподнята.

Каждое изогнутое перо выглядело так, как будто оно было тщательно выгравировано на его коже, ни одна деталь не пропущена. Слегка повышенное качество придавало ему затенённый вид обычной татуировки. Желание прикоснуться к нему снова сильно ударило меня, когда мы шли к лифту. Но, вспомнив, как он отреагировал в бассейне, я воспротивилась.

— Это очень красиво, Зейн.

— Ты прекрасна.

Моя голова дёрнулась вверх, и я обнаружила, что он смотрит на меня сверху вниз с мягкой, нежной улыбкой на губах. Я почувствовала, как тепло коснулось моих щёк, даже когда я фыркнула самым непривлекательным образом.

— Я видела, как я выгляжу прямо сейчас, и…

— И ты ещё красивее, чем раньше.

Он медленно поднял руку к моему лицу. Его большой палец скользнул по изгибу моего подбородка.

— Каждый синяк это знак твоей силы.

— Ну вот, опять ты говоришь правильные вещи, — пробормотала я.

— Как это может не быть правильным?

Он провёл пальцем по линии моей щеки, остановившись там, где, как я знала, кожа всё ещё была прекрасного голубовато-фиолетового оттенка. — Я собираюсь отомстить Гавриилу. За каждый синяк, который он оставил после себя, за каждую причиненную им боль я отплачу десятикратно. Я хочу, чтобы он был жив и дышал, когда я сорву его плоть с костей и вырву органы из его тела, а затем, прежде чем он испустит последний вздох, я хочу, чтобы последним, что он увидит, была ты, прежде чем ты убьёшь его.

О.

Ух, ты.

Моё сердце пропустило удар. Не из-за холодного обещания в его голосе, которое уверяло, что он планирует сделать именно это, или из-за насилия, которое он хотел совершить, а потому, что он снова встретится с Гавриилом. Мы оба встретимся лицом к лицу с архангелом, и что, если с ним что-то случится? Опять? Мои внутренности похолодели, и паника начала укореняться. Смогу ли я убедить Зейна взять отпуск? Чтобы пересидеть это?..

Я тут же остановила себя, глядя ему в глаза. Каждый день таил в себе риск того, что кто-то из нас встретит безвременную кончину. Это не изменилось. Во всяком случае, теперь Зейна будет не так легко убить. Это была хорошая новость, которую мне нужно было запомнить, но Зейн не просил меня сидеть, сложа руки.

По сути, я знала, что он этого не сделает.

Я также знала, что мне нужен Зейн на моей стороне, когда я столкнусь с Гавриилом, даже если Рот и Лейла успешно завербовали Люцифера. И не похоже, что Зейн прислушается к такой просьбе. Он не сделал этого, когда я попросила его об этом раньше, и, возможно, он атакует, как он это сделал, привлечённый болью, которую питала его связь, сыграл роль, которая в конечном итоге привела к его смерти.

Я не могла просить, чтобы Зейн не позволял чувству вины мешать нам жить. И я не могла позволить страху сделать то же самое.

Я бы не стала.

Я сделала небольшой вдох.

— Это тоже было правильно сказано.

Зейн приподнял бровь.

Я пожала плечами.

— Я имею в виду, вероятно, не для большинства, но у меня нет абсолютно никаких проблем с тем, что ты делаешь именно это.

Появилась слабая усмешка.

— Я не удивлюсь, если ты так скажешь. Ты всегда была кровожадной.

— Верно, — сказал я, входя в лифт.

Хотя я должна была признать, что никогда бы не подумала, что Зейн из прошлого сказал бы всё это. Да, он хотел бы причинить боль и убить Гавриила, но вся эта история с содранной кожей и вырванными органами? Это было совсем другое.

Когда лифт поднял нас наверх, я уставилась на него. При лучшем освещении я могла видеть, что он выглядел так же.

Но нет.

— Знаешь, твои черты кажутся мне более резкими, более чёткими. Как картинка, которая фокусируется в высоком разрешении, — объяснила я. — Так было с тех пор, как ты вернулся.

Он начал отвечать, когда я почувствовала, как осознание закружилось у меня на затылке. Его взгляд метнулся к дверям лифта, когда он шагнул вперёд, несколько блокируя меня.

— Рядом демон.

— Наверное, это Кайман. Он собирался торчать здесь, пока не получит от меня весточку, — сказала я ему. — Ты яркий.

— Что?

Зейн взглянул на меня, когда лифт замедлил ход и остановился.

— Твоя кожа ярче, — я ткнула его в руку. — Это похоже на слабый свет под твоей кожей, и я думаю, что именно поэтому я вижу тебя лучше, чем раньше.

Его брови поползли вверх.

— Я похож на ходячую лампочку?

Я усмехнулась.

— Не думаю, что это так уж заметно. Я имею в виду, если я могу это видеть, я уверена, что другие могут, но я не думаю, что они смогут понять, что это такое. Они, вероятно, подумают, что у тебя хорошее, здоровое сияние.

Он открыл рот, когда повернулся к передней части лифта, его внимание сосредоточилось на внутренней части комнаты, когда дверь открылась. Всё, что он собирался сказать, было забыто, когда темноволосый демон появился в поле нашего зрения. Кайман стоял к нам спиной, его голова подпрыгивала, а бёдра покачивались. В одной руке он держал пакет чипсов, а в другой — банку содовой. Музыка вырывалась из его наушников в знакомом ритме.

Это как… Привет, мама?

Внезапно Кайман согнулся в талии. Его задница поднялась в воздух, и он потряс этой штукой… как будто ему платили. И неплохие деньги, похоже.

Мои губы приоткрылись.

— Это было не то, чего я ожидал, — пробормотал Зейн.

— Я не думаю, что кто-то ожидал бы этого.

Кайман резко выпрямился, движение было плавным и извилистым, он сунул в рот чипс.

Демон умел танцевать.

Я вышла из лифта, не